2009. ИСТОРИЯ САЙТА И СТУДИИ. “НОВЫЕ ИНДЕЙЦЫ” и “ТЕХНИЧЕСКИЙ ЭТАЖ” (серия № 35)
В описании истории сайта «Босиком в России» и Студии RBF мы дошли уже до 2009-го года, но стоит вспомнить о том, что было зимой 2008-2009.
НОВЫЕ ИНДЕЙЦЫ И НОВЫЕ МОДЕЛИ
Тогда отгремел только проект «О. Н. И.» – «Общества Новых Индейцев». Вообще, проект удивительный, родившийся в какой-то мере спонтанно (а может быть, и закономерно!), и удивительный тем, что родился он благодаря сотрудничеству с совершенно «образовательным», совершенно «казённым» (я беру слова в кавычки и вы поймёте скоро, почему!) учреждением – Городским Центром Информатизации «Эгида». Сие учреждение, основной задачей которого, конечно, является углубление, расширение, повышение, развитие и бла-бла-бла, издавало детский электронный журнал TIMIX, и вот летом 2008-го собрала профильную смену юных журналистов в детском лагере отдыха «Гренада» под Новосибирском.
Прозрачная Капля. Многообещающая девушка, но… но она оказалась первой, кто после пробной фотосессии что-такое, какой-то привкус уловил и отказался. Не позволяет, видите ли, девичья гордость, услаждать интересы “грязных футлаверов”…
Об этой саге мы и писали, и её показывали, в серии галерей. Поэтому расскажу главную суть. Будучи приглашённым в лагерь журналистом, я подумал, что грех, вообще-то в разгар лета сидеть в душных корпусах и разбирать схемы да приёмы построения журналистских материалов. Собственно, ни о какой «ползучей контрреволюции» (и тайном босоножестве) и мысли не было – Ассоциация сама по себе, это как было дело взрослое, а тут дети, да ещё чужие… просто хотелось игры, движняка, самому в детство окунуться. Ну, я и придумал. То, что начиналось в виде фотосессий на даче в Нижней Ельцовке – «СКВО» и «Последний Инка». Общество новых индейцев, индейское племя мбвенге.
Белый Ветер. В сонме новых моделей из “индейцев” она просто потерялась…
Ой, только не надо за правдивость, аутентичность и прочую лабуду, по которой сходят с ума маститые рекострукторы, за деревьями достоверности исторических деталей не видящие леса. Сказано – индейцы, эти всё и сказано. Построили пару шалашей, сделали общий костёр, «Тропу Испытаний» (вообще-то, банальную «тропу здоровья», используемую в рефлексотерапии! – пр. авт.), огородили свою территорию на отшибе лагеря.
Ну, а принцип пришёл сам собой: настоящему индейцу завсегда везде ништяк без обуви, он её презирает. И все индейцы должны быть, по крайней мере, в пределах своей исконной территории, у «священного костра», в этой ограде, быть босы…
Просто. Без компромиссов.
Совиная Тень. У неё были отличные, трогательно-нежные ступни и она бесстрашно пачкала их в осенней грязи, но… но она была девушкой тихой и робкой. Не удивительно, что в набирающем обороте “конвейере” Студии она просто потерялась.
И тут не приходится даже удивляться, почему «горожанские» дети, все эти школьники с пятого по девятый класс с весёлым гиканьем избавились от своих модных кроссовок, сидели у костра с голыми ногами, перепачканными землей, золой, чёрт знает чем; со ссадинами как на хрупких ногах юных дев, так и пацанов… Это-то то понятно. Феномен Гекльберри Финна. А вот другое феноменально.
Все – от начальника лагеря до руководства «Эгиды» пошли нам навстречу в таком необычном и я бы даже сказал, рискованном предприятии. Начальник лагеря отвёл нам место, где раньше тренировались страйкболисты – с массой разных ям и землянок. А ведь мало ли – упадут, руки-ноги поломают, кто будет отвечать?! Более того, он пошёл на то, чтобы разрешить «индейцам» отбой не в 10 вечера а в… 12-ть! То есть, пока остальные дурью маялись в запетых спальнях корпусов, прикидывая, как бы оттуда сбежать и мазались зубной пастой, раскрашенные углём и гуашью «индейцы» сидели у СВОЕГО костра! Хотя по правилам пожарной безопасности, место для костровища в лагере может быть только одно, оборудованное, как противотанковый ДОТ…
Без проблем. Я был в шоке.
В «Эгиде» нашёлся молодой и энергичный директор, который на «ура» принял идею. Там же оказалась Мария Бочарова – одна из бывших моделей Студии, щеголявшая босиком на Фольксвагене-Жуке и на военной технике Монумента Славы.
Мария Бочарова, она же Maria Egida – великолепная модель, чувственная, сексуально-ногая, обольстительная. Но вскоре девушка заковала себя в кандалы госслужбы и начала трудиться в рафинированном муниципальном учреждении “для молодёжи”.
Фотосессия на Монументе Славы.
Грубая броня и нежные, босые девичьи ноги… Романтика!
Босиком в легендарном “Жуке”, машине американских хиппи.
Главный психолог и методист Эгиды, тонкая, хрупкая Ольга Дмитриевна тоже всё одобрила. И даже несколько раз пришла к нам – посмотреть, как всё идёт. От корпуса администрации БОСИКОМ, по шишкам и глине. При этом практически в офисном, строгом костюме: юбка, кофточка. Я тогда настолько ошалел, что даже не решился сфотографировать её, с этими аристократичными узкими ступнями, испачканными хвоинками и землей; первый раз ошалел, в во второй раз фотоаппарата не было под рукой…
Кстати, кроме неё, ещё одной женщины, старшей вожатой, и руководителя секции журналистики из какого-то университета, пожилой женщины, НИКТО из взрослых босиком на территорию ступить не решился. Пришёл начальник лагеря с каким-то чиновником-проверяющим; тот хмыкал, улыбался, но потом ему как-то так настойчиво сказали, что-де у нас тут презирают обувь… Он потоптался у жердины, оделяющей территорию обутых бледнолицых от босых краснокожих, пожелал всем доброго здоровья и удалился.
Короче, всё сложилось так, как не складывалось более никогда ранее и вряд ли сложится когда-либо ещё. Я был снова и снова всё в том же счастливом шоке.
О том, что мы делали, красноречиво рассказывают фотографии из галерей – вряд ли есть смысл подробно это описывать. Отмечу только одно: когда в середине смены устраивался традиционный «родительский день» и к лагерю понаехало огромное количество дорогущих джипов, ошарашенные родители увидели своих чад в индейском обличье – грязных, потных, с раскрашенными лицами и босых, бегущих к ним по шишкам и камешкам!
Теперь уже не я был в шоке – они. Я-то был в страхе, не обошлось. Родители идею приняли тоже.
Каким бесом нас занесло на “бал” Анны Абрамовой, выдержанный в традициях девятнадцатого века, я даже не помню. Помню лишь, что мы там показали хождение босиком по битым стёклам. Это среди дам и кавалеров, разряженных по великосветской моде… Прямо нигилисты!
…Но пришло время, пришёл конец смены, и встала необходимость разбежаться. На последнем костре многие плакали. Трудно ли догадаться, что индейцы клятвенно пообещали встретиться ПОСЛЕ ЛАГЕРЯ.
И такая встреча была, и был впечатляющий пикник босоногих на набережной, а потом массовая их прогулка по Академгородку и много-много чего, вплоть до экологической акции по уборке сквера «Берёзовая роща» – в начале сентября и, конечно, тоже босиком. «Индеанки» с удовольствием фотографировались – и я говорю именно так, потому, что как всегда, как было и как есть, девушек среди босоногих было гораздо больше, чем юношей. Нет, юноши были тоже – Белый Волк и ещё кто-то, но по сравнению с общим числом это процентов десять, если не меньше.
Итак, наступала осень, началась школа, и не то, чтобы босиком погулять – чтобы повстречаться просто, было уже сложно. Собрали костяк «племени», стали думать, что делать.
Босиком по глине и грязи Нижней Ельцовки…
Вот так. Индеанки, как и танки, грязи не боятся.
У Реки были роскошные, смуглые, сильные ноги.
Грации на заборе. Одни из самых лучших кадров той фотосессии.
Среди индейских девушек выделялась Совиное Перо, Эмилия, или Миля – умная, энергичная, живая девушка, её подруга Вика, Быстрая Река, чудесного азиатского облика; ещё одна подруга (вот не помню её индейского имени, хоть убей), миниатюрная, изящная Прозрачная Капля, тихая, задумчивая Совиная Тень, азартная неформалка Рыжая Лисица. По-моему, трое из них учились в одной школе. Они и предложили выйти с предложением о выделении «зимней штаб-квартиры» индейскому сообществу в их школе!
Дальше пошло ещё интереснее.
В Академгородке, на празднике. В той фотосессии девчонки впервые открыто, при всех, босоножили на улице.
Миля привела меня в свою школу и познакомила с замдиректора по воспитательной работе – Александром Алексеевичем, или наоборот, Алексеем Александровичем, я сейчас не помню. Опять же, до последнего я не верил, что среднестатистический чиновник среднестатистической школы согласится на такую авантюру… Это был низенький, полный, плюшевый какой-то человечек в очках, с плюшевым же носом, в очках, с тихим голосом. Выслушал. Посмотрел грустными глазами старого еврея, и… согласился!
Босиком на ГАЗ-21 “Волга” из коллекции Николая Покровского.
Совиное Перо – кавказская кровь!
Совмещение хромированных колпаков фар и грязноватых ступней – восхитительно.
Эти две пары загорелых ступней в пыли до сих пор магнетизируют воображение…
Нам выделили «технический этаж» – то есть по сути, чердачного помещение школы. Она была современной, П-образное двухэтажное здание с переходом, и вот там, под крышей, где проходили всякие разные трубы, с вентилями, мы и получили некую комнату практически без лебеди – ну, старые стулья и пара парт.
Но я немного забежал вперёд.
Совиное Перо и её подруга в “Берёзовой Роще”.
Совиное Перо и Быстрая Река выступили в нескольких фотосессиях летом 2008-го. Мы азартно потоптали босыми ногами ту же «Берёзовую Рощу» – на счастье, солнечный день был, яркий, сочный, голые подошвы девчонок отливали сусальным золотом, пятки горели в этом солнечном свете…
Тут надо сказать несколько слов, конечно, о ногах. Потому, что если у Быстрой Реки, Прозрачной Капли, Рыжей Лисицы они были в принципе, красивыми, женственными, правильными, но… в общем-то, не то, чтобы очень там выдающимися (ну, изящные девичьи лапки, которые каждый человек «в теме» не отказался бы помацать), то вот у Совиного Пера это было нечто.
Ещё в летнем лагере, шагая с этой босоногой девушкой по траве, по шишкам – разумеется, босиком (представляете сам уровень этой раскрепощённости: идём оба босиком и говорим о босых ступнях? – пр. авт.), я ей сказал: слушай, Перо, а ты знаешь, что у тебя ступни… мальчика?! Девушка удивилась. Конечно! И попросила объяснений. Я объяснил, как мог. Да, это были «мальчиковые» ступни – такие, наверное, могли бы быть у какого-нибудь спартанского юноши, вроде приснопамятного героя статьи «Мальчик, вытаскивающий занозу». Бронзово-смуглые (в жилах пера текла кавказская кровь!), мускулистые, развитые. Сравнительно коротко палые, но при этом сильные, широкие… Кажется, даже на фалангах больших пальцев курчавились еле заметные волоски. М-м, волшебно. Вы знаете, как это приятно, когда эти вот пальчики с волосками – во рту?!
Но тут врать не буду. До ступней Совиного Пера, как и прочих «индеанок», я не дотрагивался – точнее, не дотрагивался в том самом смысле, в котором желает дотронуться каждый второй из просматривающих галереи портала. Не тискал, не гладил, не облизывал. Это было запретно; сами понимаете – не тот возраст.
Я уже писал, что Перо и Река отметились босоногой фотосессией в Академгородке; это происходило во время какого-то там праздника, или ярмарки. В новосибирском Академгородке босоногими не удивишь, но даже и тут девчонки смотрелись весьма экзотично. Они приехали уже босиком, на рейсовом автобусе, и за первый час гуляния их голые ступни покрылись восхитительным пыльным налётом, патиной. Сидели на ГАЗ-21 «Волга» Клуба «Ретротехника» и соединяли эти пыльные грязные подошвы… Вот тогда я так и ел их глазами, сквозь объектив!
Была фотосессия на Нижней Ельцовке. С каким наслаждением они пробегали босыми ногами по грязной деревенской дорожке, а потом плюхались ими в тинистой жиже! Ну, и та самая фотосессия в «Берёзовой Роще».
Рыжая Лисица. Дебют в Центральном парке.
Ни холод, ни земля нашу модель не испугали.
Для неё это был первый опыт фотосессии и позирования.
Прекрасные эти ступни по достоинству оценят босотуристы.
Со взрослыми моделями – другой разговор. Тут кафуйешь просто от того, что ты разул взрослую и вроде как приличную женщину. Что она видима и открыта всем взглядам, босая, шагает по улице (и я представляю, сколько скрытых фут-лаверов облизывали жадными глазами ступни моих возрастных моделей вроде FireLady или Gloriosa – женственные, яркие, сексуальные!), и этого достаточно. О том, что у модели Alana не переводятся поклонники, открыто пишущие, что хотели бы «кончить на её ступни», я вообще молчу – а уж она-то искушена во всех видах ФФ!.
А вот с юными девчонками – другая песня. Им хочется залезть на любое препятствие, будь то парковый павильон или дерево; им хочется преодолеть всё; и видишь, как эти юные голые ступни, напрягаются, играют мускулатурой, наливается алым жало мизинца, цепляются-кривятся голые пальцы…
Итак, Пером и Рекой я надеялся пережить зиму 2008-2009 годов и пойти дальше.
ТЕХНИЧЕСКИЙ ЭТАЖ
А потом был «Технический этаж». Развлекались мы на этом «этаже», как могли. Мои девчонки носились босиком по его коридорам. Ходили босыми ногами по пыльному цементному полу (подошвы после этого изумительно ровного серого цвета! – пр. авт.). И в один из дней, очарованной и ослеплённый собственной все дозволенностью, безлюдьем этого «этажа», я пригласил модель Мяут.
“Технический этаж”. Мы тренируемся ходить по битым стёклам.
Рыжая Лисица на стёклах.
Рита всегда имела склонность к рисованию. В этот раз, вооружившись гуашевой краской, она разрисовала свои голые ноги. Девочка из японских комиксов: в чёрной юбочке, белой блузке и босая, она казалась невероятно эротичной. Красные, синий и чёрный на ногах; а подошву она покрасила чёрной гуашью и оставила на ватмане отпечаток-эталон, который на долгие годы и остался таковым, который украшал все листовки и мероприятия Ассоциации Босоногих. На пыльных трубах отопления, на полу, всюду остались черты этого «художества» отпечатки голых ступней и ладошек Мяут.
Какие там кисточки? Выдавливаем так, руками, из тюбика…
Рита-Мяут имела склонность к аниме, поэтому не удивительны японские иероглифы.
Восхитительный кадр. Вся геометрия, вся архитектура ступней, эти сухожилия – как лапа птеродактиля… Среди сотен кадров ступней Риты по-настоящему сексуальны только эти.
Вот он, отпечаток, который на долгие годы станет основной эмблемой Ассоциации Босоногих.
И мы не догадались всё это стереть.
Ну, а что? «Технический» же этаж. Водо- и теплоснабжение школы мы не нарушили.
Но – нюанс. Буквально через несколько дней после этого нашего приключения в школу нагрянула комиссия. Проверила всё, как это бывает, снизу доверху. И представьте, что она увидела на этом самом «верху»?! Следы натурального шабаша.
Плюшевый Алексей Александрович, или Александр Алексеевич после этого сам мне позвонил. И, хрюкая, хмыкая, сообщил, что более у их школы нет технической возможности предоставлять нам помещение «Технического этажа». Ничего, мол, личного.
Что ж, это понимаемо. Но дело в том, что и Перо с Рекой после этого как-то быстро отошли от процесса. Зимой много не поснимаешь, но они перестали «выходить на связь», не отвечали на сообщения; весной отговаривались тем, что экзамены, то-сё… А потом просто сказали: нет, сниматься мы больше не будем.
И это тоже понимаемо, с одной стороны. Взросление моделей так и проходит: то, что кажется невинным, начинает осознаваться, как серьёзное, может, и не запретное, но – интимное; а может – и несерьёзное. Так было не только с этими моделями.
Но я грешу ещё на одно обстоятельство. Незадолго до конца наших съемок, во время одного из психологических сеансов на «Этаже» Перо привела какую-то свою знакомую. Взрослую девушку университетского возраста. Я даже не помню, как её звали.
Эта странная, во всех смыслах, девушка – немного замкнутая, неразговорчивая, обнаружила удивительно глубокие познания в ФФ. Она рассказала, без всякого наущения, что когда она жила в Красноярске (!!!), и вот… (привет товарищу Андреасу Герману, пр. авт.), у них был клуб, где они встречались с парнями, и щупали друг другу ступни, «делали массаж». Она обмолвилась о том, что иногда… мочилась на ступни подруг, по их просьбе и они делали то же самое (ого, это же жанр фут-писсинга! – пр. авт.). Она рассказала, что они проходили «испытания»: проводили несколько суток в полном безмолвии, сидя голыми (!) и привязанными к стулу (!!!), среди веселящейся компании. Да, да, да, такие вот ужастики на ночь. Якобы это была какая-то красноярская «психологическая школа», направленная на слом комплексов, предрассудков, табу и всё такое прочее. Ей-Богу, я сейчас даже не вспомню, что она городила, в откровениях; может, и не совсем нормальной была – а может, Интернета насмотрелась?! В общем, девушка меня заинтриговала и исчезла. Вместе с окончанием истории. А мне, немного разбитому таким финалом, было не до её поисков.
Не она ли «просветила» Перо и Реку насчёт того, что делают с изображениями их босых пыльных ступней?! Для такой “идейной” девчонки, как Совиное Перо, это могло быть шоком.
Рыжая Лисица зимой в Центральном парке.
А вот Рыжая Лисица осталась. И проработали мы с ней до 2010-го года, и была в этом периоде великолепная видеосессия босиком на снегу. Девушка разулась посередь январских крещенских морозов и многолюдья выходного Центрального парка; гуляла по сугробам, снег скрипел под покрасневшими ступнями… Ну, Лисица была неформалкой, и это о многом говорило. Я осторожно начал с ней говорить о ФФ; я готовил её для программы «босотуризма». Потом струсил и поручил эти разговоры Татьяне Анисимовой, штатному психологическому консультанту Ассоциации.
И вот какой разговор состоялся у меня с Таней, когда та с Лисицей поговорила.
– Ты ей ноги лизал? – в лоб, без всяких недомолвок, спросила меня консультант.
– Что ты? – я даже испугался. – Как можно! Она же того… она же несовершеннолетняя!
– Вот и правильно! – решительно заявила Таня. – Она всё об этом знает. Ей это нравится, но она будет делать это только своим парнем. Так что, пожалуйста, будь деликатнее.
Что ж, хоть кого-то в этом мире я приобщил к радостям ФФ. Не надо мне её ног, боштымой; но то, что юная школьница так рано всё поняла… эх, по-белому завидую я её «парню» и, наверное, сегодняшнему мужу.
Серия эта пишется в суровые времена: в магазине и в транспорте мы носим маски, скоро без них и QR-кода в кафе с ресторанами пускать не будут… И, похоже, так будет всегда. Умерли детские лагеря, детские выездные экскурсии от школ. И началось это не в 2020-м, уже в 2009-м “Эгиде” не дали денег на профильную смену – идея “индейского лагеря” погибла.
Да, было бы круто, если бы… Да, можно вздыхать и охать, можно кручиниться. Но с другой стороны – это было. И хорошо, что было. И в моей жизни тоже. И на том – спасибо.
