ПОЗЫВНОЙ “СТЕКЛОДУВ”. ГЛАВА ДЕВЯТАЯ. Окончательный разговор.

Автор: Дмитрий Коптяев. Публикуется на правах литературного черновика.

Все главы.

Елена Щвайнштайгер – УСО НСО ФСБ РФ, сотрудники.

---

Никогда ещё Лена Швайнштайгер не спала так хорошо и спокойно. В снах, плывущих один за одним, как облака по летнему небу, она гуляла по бесконечным, разогретым солнцем, лугам. Разумеется, босая: по-другому она себя  не ощущала теперь. Её ступни приминали мягко щекочущую меж пальцами траву, цветы, которые исходили дурманящим ароматом. А если попадался ручей, она вступала в его прохладную гладь и шла, смотря, как контуры её ступней, пальцев изменяются в линзе журчащей воды.

Ну, и проснулась.

Какой-то деревянный дом, из оцилиндрованного бруса; светлый, хороший, добрый; окошко круглое, она лежит на белоснежных простынях деревянной постели… Правда, нагишом, но чёрт с ним. Девушка села на кровати, любовалась лоскутом яркой сини в окошке, с пером облачка, и тут вошёл человек…

Она запахнулась в простынку – не так, чтобы совсем стеснялась своей наготы, но человек был старше; приплюснутая большая голова навинчена на худое, странно покривлённое тело, одно плеч выше другого; руки длиннющие, чуть ли не до колен, сам худой, кожа смуглая, как обожженная ветром. И тёмно-карие глаза, с почти не заметными зрачками. Вообще-то, он ящерку напоминал.

---

– Доброе утро, Елена Эмильевна… – поздоровася человек; голос сухой, не очень дружелюбный, но, тем не менее, успокаивающий. – Спали хорошо?

– Отлично. Где я?

– Не сомневался в этом. Где вы – чуть потом. Итак, Елена Эмильевна, помните ли вы все события, произошедшие с вами в последнее время?

Девушка помедлила. Сумасшедший забег по Питеру, воровка; полночи в роскошной гостинице, фигуру Шиловой в облипающей чёрной коже – свору укуренных вурдалаков, разрезанное горло девчонки в ватнике. И безотчётный ужас, когда Шилова наклоняла её вниз, выдирая волосы, и беззвучный вопль падения в пустоту… мотнула головой, волосы роскошные, каштановые. По голым плечам рассыпала.

– Помню!

– Вот и отлично… – проскрипел человек, садясь на стул опуская суставчатые кисти рук на колени. – Меня зовут Эдуард Викторович. Во-первых, поздравляю вас с тем, что для всей вашей прошлой жизни вы… вы благополучно умерли.

Елена вскрикнула. От неожиданности испуга. Не за себя.

– Как?! А родители… Если моя мама узнает, то…

– Как – просто. В состоянии сильного наркотического опьянения, с героином в крови, вы спрыгнули с высоты одиннадцатого этажа. Тело уже опознано по документам, находившихся при вас, и, согласно вашему завещанию… ну, вы его не писали, но это не важно – кремировано.

– Но мама! – закричала девушка. – У меня мама и папа! И старший брат!

– Родители у вас приёмные, это вы знаете… – на той же, немного нудной ноте продолжал человек. – Ваш брат – сводный. Они сейчас все на отдыхе в Турции, их знакомые увезли… Ну, пробудут там ровно столько, сколько потребуется для завершения вашего участия в нашей операции. А потом – решим.

– Какое же гадство… если честно.

– Не гадство, а оперативная необходимость.

– Но я, простите, ещё ничего не подписывала!

– А вы подпишете, в ближайшее время, – беззрачные глаза приковали её к кровати; этому – не хватало змеиного раздвоенного языка. – Как только начнётся активная фаза. Это всё формальности. Я тут, собственно говоря, чтобы разъяснить вам некоторые нюансы.

– Разъясняйте… – прошептала девушка, утыкаясь подбородком в колени, обмотанные простыней и смотря на ногти пришедшего, голубовато-синие. – Значит, теперь нормальной жизни у меня не будет?

– Будет. Будет новая. Новые документы, новые перспективы. Нет, мы живём в правовом государстве. Вы можете ещё отказаться… – он помедлил. – Но вы же понимаете, Елена Эмильевна, отказ будет вам стоить дороже, чем согласие. Это отказ от многих перспектив, и, мягко говоря, вряд ли далее успешная карьера.

– Вы меня шантажируете? Что вы со мной, в таком случае, сделаете? “Ликвидируете”? Убьёте?

– Да что вы… просто сотрём память ровно до момента, когда вы пошли сдавать зачёт по философии. И всё, будете нормальным, средним человеком. Вероятно, даже без разбуженных сверхспособностей. Ну, разве что в лотерею угадывать вам будет проще. И на картах Таро гадать.

– Хорошо… – Лена стиснула зубы. – говорите.

– Вы поймите, Елена Эмильевна, уже давно, с начала двадцатого века, спецслужбы практически всего мира поняли, как выгодно использовать людей с необычными, магическими или, если хотите, паранормаьными способностями. У нас, например, этим занялись в тридцатые, был такой Вольф Мессинг, слышали?

– Да.

– И много других. Американцы – чуть позже, после Второй мировой, когда получили материалы нацистского общества «Аннэнрбе». Ну, а у нас уже работали с Розой Кулешовой, первым советским экстрасенсом. Хорошо работали. В Москве, в Ленинграде, в Новосибирске, где, кстати, и Мессинг побывал. Анализировали, изучали пробовали. Многого добились.

– То есть… я из таких? Как вы это поняли?

– Все, кто так или иначе проявляет нечто удивительное, с самого рождения – под наблюдением. Вы подошли идеально по психофизическим, биоэнергетическим параметрам; подошли, потому, что удочерённая сирота, у вас нет «биологического якоря», и потому, что просто оказались в нужное время и в нужном месте. Вы для нас – ценный материал.

– Материал?

– Не обращайте внимание на профессиональный цинизм, Елена Эмильевна… – человек поморщился, подвигал косыми, неравномерными плечами. – вы умная девушка, должны понимать: это важная работа и работа без сантиментов.

– Зачем это всё было?! Эти все… задания?

– Извольте. Итак, первое задание было построено на воле. Воля – это важный показатель энергетики, работает обычно на первичной мотивации. Волей вы разбудили биолокационные способности. А это уже такой джинн, которого обратно практически не загонишь… Далее пошло по нарастающей.

– Дальше – страх? Насилие?! Там девушка погибла!

– Никто там не погиб… – человек-ящерица поморщился, мимолётно. – и это была не девушка, а инкуб.

– Что?!

– Искусственный биологический управляемый объект. Ну, биоробот, можно сказать. Создается ментальным усилием, представляет собой биологическую конструкцию, имитирующую человека… Стругацких, «Понедельник начинается в субботу», читали? – вдруг спросил он.

– Читала… в детстве. Плохо помню.

– Вот этому её никто не помнит. Книга якобы для детей. На самом деле – для взрослых. Там описано, как создают «дублей» сотрудников магического института, которые выполняют простейшие действия. Стругацкие хорошо знали эту технологию и то, что она реальна… Проболтались. Так что от «девушки», зарезанной вроде как на ваших глазах через полчаса, осталась лужица органики, не более того. Но перейдём дальше. Для развития следующего уровня вам нужен был страх, как очень активный катализатор, ускоряющий метаболизм всех процессов. В том числе и биоэнергетических. Страх неконтролируемый, безотчётный…

– Мне, действительно, страшно было!

– Мы позаботились. Там среди нападавших был наш человек с генератором ультразвука, направленного действия.

– Но зачем?

– А вот страх разный бывает, Елена Эмильевна. Один – он сворачивает все процессы, прекращает человека в куклу, так сказать, парализует. Другой – он, наоборот, подключает внешние источники энергии и ресурсные центры в организме. Именно поэтому вы смогли преодолеть тридцать метров вверх по почти отвесной стене. И эта функция была реализована.

Лена посмотрела на голые ступни, выползающие из-под простынного края. Машинально провела рукой по подошвам. Ничего. Гладкая кожа.

– Очень больно было… Очень! – призналась она. – По раскалённому металлу.

На смуглом кривом лице мелькнуло подобие улыбки.

– Боль – это тоже катализатор. И регулятор. При переходе определённого рубежа боль выключает организм, как прибор, при коротком замыкании – это болевой шок. В других случаях. Опять же, условно говоря подключает к Земле или Космосу. Нашей задачей было выявить тип вашего подключения и вообще, наличие такового.

– Выявили?

– Да. У вас уникальная канальность – и то, и другое.

– Но всё-таки… зачем меня было сбрасывать с высоты?! Зачем?! А если бы я разбилась?

– Не разбились бы.

– Почему?!

– Там изначально была группа с надувным батутом, гасящим падение.

– Как? Её не было! Я же смотрела вниз!

– Была. Просто полковник Шилова хорошо воздействовала, через боль, рукой на ваши органы зрения, когда… нагнула вас.

– Но я не видела ничего!

– А вы слышали, как цыганки «глаза отводят»? Вот и не видели. Батут запустили в тот момент, когда Шилова вас столкнула, он раскрылся, как положено – за секунду. Главное, вы показали результаты.

Девушка даже не стала спрашивать, какие. Погладила крепкие пальцы с широкими, будто раздутыми изнутри, фалангами. А ведь есть в них своё очарование.

– Смертельный страх – инстинктивен. Это заход в самые сильные области сознания, подкорковые, интуитивные. Там чудовищные резервы энергии. Это жестко, но без этого нельзя. Чтобы понять, что такое жизнь, надо пережить смерть. Хотя бы в сознании.

– И что происходит?

– Некоторое, так сказать, обновление системы. Перезагрузка. Открываются каналы, как я уже сказал, резервы… Подсознание это делает независимо от вас.

– Послушайте… я уже столько всего узнала от Натальи. Но если вы этим всем занимаетесь, почему об этом до сих пор никто не знает? В Интернете, например?!

Синие ногти и пальцы скрюченные, в движение пришли. Затрепетали. Н, кажется, засмеялся.

– Почему же не знает? В той же Сети Интернет – горы информации. И якобы документальной, и художественного вымысла. Но это все талантливо перемешано со слухами, небылицами, разного рода дезинформацией. Хорошо. Приведу пример. Знаете, в Новосибирском Академгородке есть такой Институт Гидродинамики…

– Знаю… Не его, Академгородок знаю. У нас на курсе девчонка оттуда училась.

– Ну, вот, официальная структура, открытая. Российская академия Наук. Что изучают? «Гидро» – вода, «динамика» – движение. Движение воды изучают. И есть одна совершенно секретная лаборатория, которая занимается теорией воды, как переносчика информации.

– То есть?

– Давайте не будем в дебри. Вода – структура, охватывающая нас и Мировым океаном, и водоёмами, и облаками, и сам человек почти весь из воды… В этой общей структуре есть волны. Волны переносят энергию и информацию. Всё просто. Надо только понять, как. Продолжим?

– Давайте.

Матовые шарик глаз снова прижали её к кровати. Жёсткие седые волосы на черепе Эдуарда поблёскивали в лучах солнца.

–  И таких лабораторий, на самом деде – масса. Тысячи людей, учёных, совершенно не причастных к работе спецслужб, работают… в определённых направлениях. Разработки, естественно, секретны. Всё нормально, всё в границах здравого смысла и даже обычной физики. Вы это должны понимать…

Она хотела ещё что-то казать, возразить, “пробить” его – упрямая! – но он перехватил инициативу.

– Итак, мы вас разбудили. Вы сейчас человек со стремительно развивающимися сверхспособностями. Это… ответственность, в первую очередь.

– Это что, я экстрасенс? – успела вставить девушка.

– А как вы себе представляете экстрасенса? Как человека, который двадцать четыре часа, чтобы он не делал, читает чужие мысли, видит всё то тайное, чего не видят другие, в курсе всего происходящего на планете? Даже когда, простите, сидит на горшке?

– Нет… Но…

– Без «но». Человеческий мозг не сможет так работать. Перегорит. Поэтому экстра-сенс – этот тот, кто «включает» в себе эти способности в экстренных случаях. Когда необходимо ему или того требуют обстоятельства, в которые он попал.

Девушка обвела глазами стены своей комнатки. Нет, никакой “демонстрации” ей не надо. Шилова тогда, в кофейне, и так хорошо показала… Ей нужен был якорь. Чтобы всё-таки поверить, что она не спит, а это морщинистый – ей не снится. И что она с ума не сошла.

---

Якорь она такой нашла. Между окнами бился шмель. Неслышно – стёкла толстые. Взлетал, бодался толстой головкой в кажущуюся прозрачность и падал, ползая и обиженно топорща уставшие крылышки. Она стала за ним наблюдать.

– Более того… – проговорила ящерица. – Это своего рода кодекс… Вы потом поймёте. Ни один экстрасенс не воспользуется своим даром в меркантильных, чисто бытовых или… ну, прочих мелких целях. То есть не даст в магазине чистый листок бумаги, заставив продавщицу поверить, что это очень крупная купюра. И получить сдачу. Ну, кстати, это один раз сделал Вольф Мессинг – но только, чтобы продемонстрировать возможности генералу Власику, начальнику личной охраны Сталина. А так – ни за что.

– Почему?

– Трудно сказать. Бог, наверное, не велит, – кожистое лицо пошло складками. – представьте, вы обладаете техникой удушения. Руками. И в компании вам говорят: а на спор, задуши меня! Вы задушите?

– Да нет, конечно!

– То-то и оно. Максимум – ну, попугаете, для смеха.

– То есть… многие вокруг экстрасенсы.

– Да. Не все, и не совсем «многие», но я бы сказал, многие из некоторых. Вы с ними ежедневно общаетесь, говорите, обедаете, ездите в транспорте… Учитесь, работаете и даже может быть, спите. Совершенно не подозревая об их способностях. Потому, что ни вам, ни им это не нужно.

– Как это всё напоминает… – девушка задумчиво погладила пальцы своих ступней, полюбовалась. –  …жизнь разведчика-нелегала!

– Это и есть жизнь нелегала. С точки зрения науки и медицины, вас не должно быть. С такими способностями. Но вы есть. Более того, в отличие от разведчика, вы можете завести семью, родить детей…

Лена вскинула на ящерицу тревожные глаза:

– А дети? Они будут… без отклонений? Я имею в виду, ни тоже, что ли…

– Успокойтесь. Вероятность минимальная… – на его лице отобразилось что-то вроде улыбки. – Если бы экстрасенсы воспроизводили себя подобны образом, у нас бы сейчас было бы их – легион. Нет, случаи наследственной передачи есть, но крайне редко. Кстати, даже шаманы и колдуны  нечасто передавали свой дар по роду, по крови Как правило, присматривали подходящего ученика, постороннего и готовили его.

– М-да… значит, я – вроде как избранная.

– Елена Эмильевна, вы Евангелие читали? – вдруг, не смотря на неё, спросил он.

Лена смутилась:

– Ой… так По курсу религиоведения. Плохо.

Ящер смотрел на шмеля. Тот сложил крылышки и, кажется, помер.

– Есть время разбрасывать камни и время собирать их… Книга Екклезиаста, Библия. Вполне возможно, сейчас такое время пришло – собирать. Вот поэтому за такими, как вы, наблюдают, с самого рождения и в нужный момент… привлекают.

– Я вас услышала… – на самом деле Елена услышала собственный голос, непривычно твёрдый, стальной. – Я готова. Работать и… и выполнять приказы.

– То есть вы получили ответы на все ваши вопросы? В этом и был смысл нашей беседы.

– Да. Абсолютно. Можно я его оживлю, всё-таки?

Человек с мятым лицом всё понял. Поднялся. Рук повисли – плети.

– Легко… – Он спит, – кивнул на шмеля. – Хорошо. Значит, здесь вы побудете до обеда, а потом к работе. Пока очень скучно, под прикрытием, как тренер по финской ходьбе.

Она раздумывала: что сказать? «Есть?!». Или «Слушаюсь»?! Но не вытягиваться же по стойке «смирно». Она так и не придумала, а её собеседник остановился, на полпути к дверям, сказал:

– И знаете, хотел вам посоветовать… – он сухим пальцем-шилом указал на оголённые её ступни. – вам этот лак не идёт. У вас женственные ноги, вам надо лазоревое что-то. Или пастельное. До свидания!

Ошарашенная девушка ещё пристальнее смотрела на эти пальцы – ну, да, тот тёмно-лиловый колер, который она навела перед испытаниями. Только почти ведь слез, остались так – фрагменты. А он заметил. Да, хороши тут экстрасенсы. С особым вниманием к педикюру.

Дверь уже закрылась; Лена соскочила с кровати, кинулась к окну. Жалостливо глянула на насекомое – шмель, ожил, зажужжал. Девушка мысленно подняла его приоткрытой сворки форточки и втолкнула – тот исчез в сини.

А через пять минут Лена, надевшая висевшее на спинке стула пёстрое платье с подсолнухами, вышла из дома Он стоял на лугу, у прилеска – рядом ничего, и никого, только колышется высокая трава. Лена пошла по ней, приминая, чувствуя, как травинки лезут меж пальцев ног, как хватают за щиколотки. Зашла в самую гущу и упала – стала смотреть в бесконечное синее небо.

---

А через час в кабинете со старомодной деревянной отделкой стен, и тяжёлыми бархатными шторами на несуществующих окнах, тем не менее плотно задернутых, шло совещание. Генерал Быкадоров в своём кресле – пока что за столом, не ездил по кабинету. По обе стороны от другой перекладины этой буквы «Т» – Шилова в игривой кофточке с голыми плечами, тощий-ящер в мятом сером, курчавый Роман в кожаном пиджаке и ещё один персонаж, похожий на обычного питерского алкоголика: с морщинистым испитым лицом, Он, единственный, курил, посасывал коротенькую трубочку, по виду – глиняную.

Быкадоров, сгорбившись, согнувшись, словно на его погоны давила невыносимая тяжесть, говорил глухо:

– …на сегодня вариантов прибытия Анубиса-Рамзеса к месту предполагаемого нахождения трупа Разгулова – два. Либо морем, через финскую границу Либо сухопутным путём через Петербург. Сил у нас немного, мы должны не ошибиться и сконцентрировать их там, где он пойдёт. Какие будут соображения? И перед этим – есть вероятность прямого энергетического появления Анубиса, Египтянина?

Ответил, без приглашения, тот самый курчавый Роман. Нахально, так как в этой мрачной комнате он очевидно, был самым младшим по званию.

– Очень маловероятно, товарищ генерал. Анубис потерял достаточно сил в Ботиево. Даже если он выйдет в Выборге из Тёмного сектора и создаст энергетический объект… или суккуб, сила будет его очень небольшая. А это ему невыгодно: у него на кону всё. Так что я думаю, он явится сам.

Никто не возразил этому курчавому наглецу, видимо, говорил дело. И Шилова благодарно кивнула.

– Тогда скажите – как? Через границу или посуху?

– Через границу ему будет проще… – высказался желчный человек-гвоздь – У финнов практики нет Пройдёт, как нож сквозь масло.

– А если предупредить? – это снова встрял молодой, но вот тут уже его осадили Быкадоров посмотрел тяжело, густо; проворчал:

– Анубис – энергет со стажем, реинкарнация пятого демона Икенти, Стража Ворот. У него сто документов и сто лиц. Он может хоть годовалым младенцем через границу пройти. И у нас на этом направлении, да, почти никого нет. Разве что объект Отшельник.

– Товарищ полковник, разрешите? – это подала голос Шилова; она задорно тряхнула светлой гривой волос. – Я считаю, что Анубис просто однозначно пойдёт через Питер.

– Почему? Обоснуйте.

– Во-первых, Петербург – место силы. Очень много источников с открытым доступом, для пополнения резерва. Во-вторых, это город детства объектов Ятога и Энигма. Ему нужны их следы, чтобы подпитаться, чтобы собрать информацию… Чтобы маскироваться, в конце концов. Я думаю, это точно совершенно. Надо работать по питерскому варианту приезда Анубиса.

Тяжелые веки Быкадорова дрогнули; прозрачные глаза в Шилову упёрлись.

– Хорошо, допустим. Как обстоят дела с восстановлением Ятоги и Энигмы?

Женщина сглотнула; по движению мышц горла было ясно – трудно говорить. Но взгляд Быкадорова выдержала.

– Плохо, товарищ генерал. Я… я предлагаю использовать контактное замыкание. Иначе говоря, «Веретено». С Еленой Швайнштайгер.

Повисла нехорошая тишина; вероятно, каждый обдумывал услышанное. В этой тишине, жужжа, покатилось генеральское кресло – вдаль, от стола.

– Товарищ генерал! – человек-гвоздь чуть не подскочил. – Я решительно протестую! Категорически протестую против использования «веретена»!

– Почему, Эдуард Викторович?

Генерал подъехал к нему сзади – тому пришлось оборачиваться, кривясь.

– Потому, что это провал! «Веретено» используют, когда энергопотенциал объекта равен единице или выше! А у этой девчонки он не дотягивает, понимаете? То есть в случае провала она просто сгорит, не выдержит! И мы потеряем не только её, но и Ятогу с Энигмой! Безответственный план.

Шилова молчала, но у краёв её красивых губ что-то пульсировало. Какая-то дрожь, нервы.

– А вы что предлагаете?

– Я предлагаю Ятогу с Энигмой оставить до поступления аппаратуры нового уровня А действовать лично полковнику Шиловой, этой стажерке, и вообще… всей группе, которую мы имеем. Плюс, возможно подкрепление.

Шилова упёрлась глазами в тёмную столешницу, руки тоже на неё проложила – длинные, артистичные пальцы с красивыми ногтями растопырила. Поговорила, едва губы разжимая.

– У нас. Нет. Подкрепления! И вы это знаете!

Гвоздь не счёл нужным ответить, в потолок уставился. Колёсики кресла вернули генерала на прежнее место – во главу стола.

– Полковник Шилова права… – сухо заметил генерал. – Шарлатанов в стране много, а настоящих энергетов не воспитали. Как Барсукова убрали, так и всё… заглохло.

– Товарищ генерал, я считаю, нужно обойтись малой кровью! – опять заголосил Гвоздь. – По крайней мере, у нас есть шансы хотя блокировать Анубиса, выйти на след информационной закладки А так – будет ноль, полный!

Пока шла эта перебранка, седой и морщинистый человек двигал во рту свою трубочку; н единственный тут сидел в кителе, причём с погонами полковника МВД, что было бы очень странно для постореннего наблюдателя – если бы такой тут был. Генерал устремил взгляд из-под нестриженых бровей на него.

– Что скажете, Алексей Николаевич?

Тот кашлянул. Трубку выбил в пепельницу, осторожно – та отозвалась серебряным треньканьем. Проговорил – голос у него был простуженно-прокуренный, хриплый, царапающих ухо.

– «И порох в стволах превратился в песок, увидев такие дела»… Помните, товарищ генерал?

Генерал помрачнел. Почему-то отвернулся от стола, отъехал, показывая свой покрытый пигментными пятнами затылок.

– Я для присутствующих, с вашего разрешения… В шестьдесят шестом брали мы такого Петра Ускова, он же «Китаец». Его отец был личным адъютантом барона Унгерна, известного Махагаллы. Прошёл с ним всю Монголию, Китай… успел скрыться, когда монголы Унгерна слили. Обосновался в Харбине. А было ему, генерал-майору, двадцать шесть лет, так что в сороковом году у него и одной китаянки родился сын, Петя. С определёнными способностями от отца, тот у Унгерна много чего нахватался и от матери – она, оказывается, происходила от последнего китайского императора Пу-И и его наложницы Тань Юй-Линь, получил. Был королём карманников и мошенников всего Дальнего востока, катался от Москвы до Владивостока в СВ, жил там… ну, ладно. Брали мы его в шестьдесят шестом, когда в МВД пришёл Щёлоков и начал чистить все старые нарывы.

Человека этого не перебивали: было видно, что даже Быкадоров относится к нему с особым уважением, и именно ему позволено столь неэкономно расходовать время участников совещания. Впрочем, человек сам это понимал, поэтому немного смутился, кашлянул; трубочку в миниатюрную пепельничку вытряхнул.

– Была команда: при зачистке «малин» и поимке крупных рецидивистов стрелять на поражение. Брали мы его на водонапорной башне у моста через Амур, это по факту семиэтажка, недостроенная. Всё вокруг оцеплен, наглухо. Он там зажёг что-то, покрышки с битумом, кажется. И ветерок… И шлейф чёрного такого дыма – через Амур. В общем, он вышел с крыши башни с двумя подельниками и пошёл, по воздуху. Наш командир бегает, бесится: стреляй, кричит.

И тут этот бугристое лицо с сизоватым носом-картошкй, типичное лицо сельского участкового-забулдыги, улыбнулось. Он закончил.

– А у нас не стреляется. Осечки! Потом выяснили: у двадцати солдат спецроты и восьми оперативников порох в патронах песком стал. Потерял свои свойства… Да, а он-то, кстати, так по воздуху, над нашими головами, за Амур и ушёл. Поймали, правда, через четыре дня в тайге, кореша его уже умерли, от истощения внутренних органов, а он живой. Допрашивать его из Москвы прилетали, зам Щелокова. И я тоже участвовал. Так вот, когда его спросили: как ему удалось, он и говорит – гражданин начальник, я просто очень жить хотел. И прожил, кстати, на зоне, потом на поселении лет восемнадцать. Так я к чему, товарищи: если организм молодой, и обладает теми способностями, о которых мы тут говорим… то он вывезет. Однозначно – вывезет.

Желчный Эдуард Викторович возмущённо фыркнул, завозился, но было и так ясно, что позиции его смяты и опрокинуты.  Роман усмехнулся, а Шилова очень внимательно посмотрела на говорившего – и понимающе качнула головой.

Быкадоров, слушавший это в своей любимой позе: затылком, развернулся к собравшимся.

– Значит, решено. Запускаем группы по Питеру. А вы, Наталья Георгиевна, с Эдуардом, готовьте объекты к «Веретену». Роман, резервы по энергетам какие сможем привлечь?

– Старший курс Института физкультуры! – отрапортовал молодой человек. – Так у них «Общество Босоногих» образовалось, они смогут в качестве страхующих…

– Хорошо. Набирайте. О результатах докладывать мне лично два раза в день.

Быкадоров приспустил века. Было видно. Что разговор его утомил. Не эмоциально – физически.

– Все свободны, товарищи.

---

…Расходились все через тот же коридорчик с дверями без табличек. Каждый по своему маршруту. Эдуард Викторович, приоткрывая свою, и нервно одергивая серый пиджак, и так – безнадёжно мятый, не упустил случая язвительно заметить:

– А вы, Наталья Георгиевна, сегодня прямо… из образа вышли! Непохоже на вас.

Женщина поняла, о чём он говорит. Усмехнулась. Вышагнула из босоножек, бросила их в большую джинсовую сумку с модной вышивкой. Нацепила на нос дорогие солнцезащитные очки.

– Так для совещания нарядилась, Эдуард Викторович. Два часа мучений. Всего вам доброго!

Её собеседник только дверью раздражённо хлопнул.

---

(продолжение следует)