ПОГРОМ НА УЛИЦЕ ПАРИЖСКОЙ
Наш портал неоднократно писал, что, несмотря на европейскую хвалёную толерантность и обилие персонажей-барефутеров, отношение к публичной босоногости там отнюдь не всегда доброжелательное. Германия в ряду европейских стран, возможно, самая благорасположенная. Но тут свои нюансы. Вот в российских СМИ то и дело появляются статьи: в Хабаровске создали «Тропу здоровья», «Тропа здоровья появится в Лосиностровском парке» и так далее. А вот в Германии, несмотря на наличие Барфус-парков, одну такую «тропу», очень скромную, тем не менее, сломали. О том, как это случилось, специальный репортаж нашего спецкора во Франкфурте Владимира ЗАЛЕССКОГО.
Радость была недолгой: Херта Вайнлих и Габи Бишофф соорудили во дворе жилого комплекса для пожилых босоногую тропу. А сейчас её нужно ликвидировать. Причина: безопасность!
Это фото было сделано по поручению газеты “Extra-Tipp” в начале июня. Спереди Херта Вайнлих, за ней Габи Бишофф и позади всех Эльфи Эрнст. “Тропа”, по сути дела представляет собой пару контейнеров. Какая тут может быть “опасность”? Все “аргументы” управляющей компании высосаны из пальца…
Херта Вайнлих и Габи Бишоф давно мечтают о босоногой тропе. „Мы страстно любим ходить без чулок и обуви”, – говорит Хернта Вайнлих. И вот обе жительницы комплекса для пожилых на Парижской улице решают использовать время коронавирусного кризиса, чтобы соорудить небольшую босоногую тропу.
„Особенно хорошей эта идея представляется сейчас, когда пожилые люди мало куда ходят”, – говорит Вайнлих. Так появляется хоть какое-то разнообразие. Кроме того, предметы, размещённые на тропе, дают прекрасный массаж рефлексных зон, полезный для ступней и для остального тела.
И действительно, её план начинает осуществляться. „Многие жители рады этому и только немногие находят недостатки”, – говорит 70-летняя женщина.
Даже те, кто испытывают трудности при ходьбе, в восторге. Среди них – Эльфи Эрнст. Она говорит: „Я прохожу каждый день дважды босоногую тропу”.
Но радость была преходящей. Потому что, не успели Вайнлих и Бишоф в конце мая закончить сооружение тропы, к ним поступает письмо из фирмы по эксплуатации жилья Sahle-Wohnen, собственника жилого комплекса. Там написано, что фирма не согласна с сооружением тропы и настаивает на её разборке.
Но жительницы комплекса для пожилых продолжают строить, хотя знают, что должны были бы дождаться разрешения. «Мы с самого начала боялись, что не получим разрешения», – говорит Вайнлих. Прежние идеи тоже постоянно наталкивались на отказ. При этом Sahle-Wohnen вовсе не должна заботиться о тропе. Конечно, пожилые женщины были бы рады получить финансовую поддержку, но они полностью готовы сами нести все расходы. Также они собираются следить за тем, чтобы тропа всегда имела надлежащий внешний вид.
С точки зрения предприятия по эксплуатации жилья имеется несколько причин для ликвидации босоногой тропы. «Даже если обе дамы собираются за ней ухаживать, мы всё равно несём ответственность за любые несчастные случаи на сооружённых поверхностях», – говорит представительница Sahle-Wohnen Ютта Морриен. Также для Sahle-Wohnen возникает вопрос, что будет, если Вайнлих и Бишофф больше не смогут нести ответственность, в том числе по причинам здоровья. «В этом случае мы должны были бы привлечь стороннего исполнителя работ», – говорит Морриен. Потому что, по нашему опыту, большинство жильцов не согласно с такими дополнительными расходами. Всё же это не значит, что они настроены недоброжелательно по отношению к любым инициативам жильцов. «Но их нужно сначала согласовать с нами, если они касаются многих людей и нашего права собственности. Чтобы в этом квартале люди жили долгие годы в мире и согласии друг с другом и никто не страдал», – говорит Морриен. Поэтому Sahle-Wohnen готово к личной встрече для выяснения ситуации. Предложение, которое Херта Вайнлих охотно принимает.
«Extra-Tipp», 21 июня 2020 г., статья Анны Шольце.
БУЛЬДОЗЕРОМ ПО ЦВЕТАМ
Херта Вайнлих. Очень похожа на обычную российскую пенсионерку.
Всё оказалось не так. Не встретились бюрократы с Хертой Вайнлих и Габи Бишофф и не собирались встречаться, а в прошлую пятницу, 26 июня, в полседьмого утра, всего лишь через пять дней после выхода газеты, не считаясь с мнением журналистов, с настроением общественности, торопясь, как воры, уносящие добычу, вероломно ворвались во двор и за какие-нибудь полчаса разрушили их труд. Так что, когда я явился на Парижскую улицу, чтобы написать репортаж о наслаждающихся массажем рефлексных зон и молодеющих на глазах счастливых босоногих пенсионерках, я уже не увидел той картины, которая изображена на фото, сделанном в начале июня.
Я вообще не нашёл ничего привлекающего внимание ни в одном из дворов комплекса, имеющих одинаковый стандартно-унылый вид, но случайно проходившая мимо сотрудница социальной службы Ута Вагнер подтвердила: тропа была, но её больше нет – и назвала имя женщины, первой стоящей на фото в газете и первой названной в статье. Она показала мне двор, где тропа находилась, и взяла мою визитную карточку с номером телефона, обещав передать её своей подопечной Херте Вайнлих. Большего сделать она не могла, таков порядок – защита личной сферы!
Не очень доверяя сотруднице социальной службы, я решил посидеть на скамеечке и подождать, пока кто-нибудь выйдет во двор. Первая же вышедшая, с трудом волочащая ноги и поэтому катящая впереди себя специальную тележку, женщина сразу всё поняла. Она сказала: «Херта Вайнлих будет рада, если вы её поддержите». И показала, в какой квартире её соседка по двору живёт и куда нужно звонить. Вход в квартиру Херта Вайнлих оказался с улицы. Я позвонил, приятный бархатный женский голос ответил мне по домофону. Я в нескольких предложениях изложил причину моего прихода. Голос сказал: «Ждите, я сейчас спущусь». И через несколько минут, достаточных для того чтобы женщина накрасила губы и подвела глаза, открылась дверь, и на пороге появилась симпатичная босоногая с садовой лейкой в руках, в цветастой кофточке и коротких домашних рейтузах, оставляющих открытыми икры…
Первый момент встречи с Хертой Вайнлих.
Ещё до разговора с фрау Вайнлих я понял, что практически каждое слово, произнесенное служащими компании по эксплуатации жилья в разговоре с корреспондентом „Extra-Tipp“, является ложью. Ясно, что никаких несчастных случаев на тропе быть не может, потому что по газонам, в общем, никто не ходит, любой культурный человек знает, что это запрещено, а эти ямы, наполненные камнями, гравием, древесной стружкой и т. п., чётко отличаются по виду от окружающей поверхности. И почему эти материалы, которые, вообще-то, просто могут лежать на дороге, даже неогороженные, должны представлять особую опасность именно здесь? А если они так уже боятся, как бы кто-то в вверенном им дворе не свалился с камней и не утонул в стружках, почему бы не поставить предупредительную табличку «Barfußpfad, auf eigene Gefahr betreten“ – «Босоногая тропа, входить на свой риск», по типу других, часто встречающихся в Германии в жилых массивах предупреждений об опасностях, порой мнимых, и дело с концом?
А я отвечу почему: потому что как только речь заходит о хождении босиком, у большинства людей срабатывает в голове предубеждение, что это должно быть очень опасно. Собственной головой никто в этом случае не хочет думать. Раз никто не ходит босиком – значит, делать это опасно. Если это не опасно, почему же никто не ходит босиком? Не может же подавляющее большинство людей так ошибаться? Вот так рассуждает обычный современный обыватель.
Далее, опасение, что будет, если авторы инициативы не смогут по старости или по болезни ухаживать за объектом, а жильцы не согласятся на повышение расходов, тоже не выдерживает критики. Во-первых, обе женщины вряд ли одновременно выйдут из строя, во-вторых, если бы даже такое случилось, они бы наверняка позаботились о том, чтобы передать свои добровольно взятые на себя обязанности другим энтузиастам и до повышения платы дело бы не дошло, это чисто теоретическое предположение. Только в том крайнем случае, если бы тропа действительно осталась без присмотра, было бы целесообразно ликвидировать её, и никто бы не осуждал подобные действия. Но почему нужно делать это сейчас, заранее? Зачем надо было забирать радость у пожилых людей и до конца дней отравить их души сознанием своего бессилия и бесправия? И какой такой особый уход нужен за камнями да стружками, почему они так на этом настаивают? Гораздо в большем уходе нуждаются растения, и если фирма решилась высадить кусты шиповника и некоторые другие растения и нанять для этого садовника, почему он не мог бы заодно взять на себя небольшую заботу о камнях и стружках, которые тоже очень часто тоже являются частью ландшафтного дизайна?
Я, пожалуй, поверю только, что фирма не относится недоброжелательно к любой инициативе жильцов, хотя, вообще-то, никто не вечен и рано или поздно любой проект когда-нибудь некому будет продолжать, поэтому, следуя логике владельцев комплекса, получается, что любые инициативы жильцов в принципе недопустимы. Но какие-то исключения они всё же делают.
Так, в течение четырёх лет фирма закрывала глаза на цветы, которые Херта Вайнлих по своей инициативе высадила, как только вселилась, чтобы территория не выглядела так пустынно и уныло, пока не подрастут посаженные фирмой немногочисленные растения. Но в одном я уверен: фирма отнесётся недоброжелательно к любой инициативе жильцов, которая связана с босоногостью. Потому что она является часть враждебного к босоногим мира бюрократов и воинствующих невеж. Который если имеет возможность дотянуться и ударить, то обязательно это сделает.
Как видно, есть люди, которым перспектива видеть как минимум дважды в день пару босых тёток во дворе, по-настоящему заботящихся о своём здоровье, представляется посягательством на их жизненные устои. Скрипя зубами, они ещё могли терпеть их легкомысленные выходы во двор. Но присутствие тропы, постоянно напоминавшей о том, что в этом доме живут босоногие женщины, было для них непереносимым…
Ещё та женщина, которую я первой увидел во дворе, заметила вскользь, что Херта Вайнлих родом откуда-то с Востока. Гм, значит не стандартная франкфуртка, может быть, человек с трудной судьбой. Оказалось вот что: она из судетских немцев. Тех, которым единственным пришлось отдуваться за все грехи нацистов, будучи подвергнутыми коллективному наказанию – изгнанию с родины. Чехословакия под шумок сталинской пропаганды и по примеру старшего брата провела этническую чистку, на которую не решилась ни Италия, ни Франция, тоже отхватившие кусок исконно немецкой территории. Но жизнь не укладывается в шаблоны. Как оказалось, в 1946 г. всё-таки не всех немцев переселили из Судетской области.
Например, разрешили остаться некоторым специалистам, без которых нельзя было обойтись, пока они не подготовят себе смену. Среди них был дед Херты, работавший инженером на крупном заводе. Поэтому семья задержалась в Чехословакии. Херта выросла в сельской местности, она сельская девочка, а не городская. И она подтверждает: дети в Чехословакии в то время, по крайней мере в деревне, поголовно ходили всё лето босиком, это было нормально. В 1966 г. отец переехал к родственникам в Западную Германию, благо их там было много, изгнанников из Судетской области. И вызвал дочь, закончившую к этому времени школу. Так Херта в 17 лет переселилась в Германию из Чехии (отсюда я легко подсчитал её возраст, и она подтвердила: да, 1949 г. рождения), в свободный западный мир из коммунистического и к тому же стала городской жительницей. Русский язык Херта в школе учила, понимает, что ей говорят, умеет читать, но сама не решается общаться по-русски – не хватает практики.
А немецкий язык ей пришлось учить с самого начала как иностранный, посещать языковые курсы вместе с иностранцами, потому что у них в семье говорили на диалекте (но не с детьми, конечно, чтобы не осложнять им жизнь; мне, выросшему в период, когда в СССР в еврейских семьях так же оберегали детей от идиша, это очень хорошо понятно). Зато в Германии она впитала в себя правильный, лишённый каких-либо следов диалекта Hochsprache и говорит на нём до сих пор как-то особенно чётко и понятно. Всю жизнь Херта проработала простой секретаршей, никакого другого образования, кроме курсов машинописи и стенографии, у неё нет. Но это же Западная Германия, где на жизнь хватает, кем бы ты ни работал, было бы только место. Последним местом работы Херты было какое-то социальное учреждение, созданное с целью помощью бездомным. Херта вырастила двоих дочерей, одна из которых работает во Франкфурте, другая в Оффенбахе. Поэтому и решила четыре года назад переехать из Ханау (28 км от Франкфурта), чтобы быть поближе к дочерям и внучке. «В моей семье никогда не было мужчин», – шутит Херта.
Я осторожно спросил фрау Вайнлих, как насчёт мужа? А его, оказывается, и не было никогда. С другом, тоже из судетских немцев, отцом её дочерей, они жили нерасписанными. Этот человек, с которым она всегда поддерживала хорошие человеческие отношения, живёт сейчас в США, систематически общается с ней и дочерьми. Нет лучших родственников, чем бывшие супруги, подтвердил я, находя общее в этой истории со своим опытом… Как раз в 2015 г. во Франкфурте в основном завершилось возведение так называемого “Европейского квартала”, и именно в нём получила квартиру решившая изменить место жительства свежеиспечённая пенсионерка Херта Вайнлих. Если честно, я сейчас впервые в нём побывал, хотя мимо стройки проезжал не раз и ранее; очень удобное сообщение, автобус идёт как раз от одной конечной остановки до другой.
Херта Вайнлих перед подъездом своего дома. Она продолжает ухаживать за посаженными ею цветами, поэтому вышла с лейкой в руках.
Итак, в нынешнем своём доме Херта с 2016 г., она первой заселилась в квартиру, которую занимает. Как же ей пришла в голову идея создать во дворе босоногую тропу? Неужели сама додумалась? Оказывается, она видела такие тропы в других местах, впервые в 1989 г.
Во многих оздоровительных учреждениях, где она проходила курс лечения, было такое сооружение. Кроме тропы, ей был как-то прописан массаж рефлексогенных зон стоп. Она почувствовала значительное улучшение в результате такого лечения, и ей захотелось создать что-то подобное возле дома, чтобы постоянно этим пользоваться.
Во дворе дома на Парижской улице, как всегда в новых микрорайонах сразу после заселения, не было ни цветочка, ни кустика, ни деревца, просто пустырь какой-то. Она решила его оживить, сразу же посадила цветы, которым сейчас, стало быть, уже четыре года. И постепенно готовилась к созданию тропы, накапливала материалы, которые покупала исключительно за свой счёт. Конечно, мы можем догадываться, что Хертой, хотя она не сказала мне об этом прямо, двигало не только убеждение в полезности хождения босиком для здоровья, в котором она убедилась на собственном опыте, но и ностальгия по босоногому детству, заставившая в 1996 г. её ровесника Владимира Несина отправиться в босоногий путь длиною в жизнь…
Когда разрушали тропу, с газона, где она находилась, вырыли заодно все цветы и так, вместе с корнями, с землёй, бросили в контейнер. Никто не обратил внимания на соседний газон, где рядом с кустами шиповника, посаженными фирмой, были и выращенные ею бархатцы, которые лишь случайно не разделили судьбу своих собратьев…
Материал, купленный Хертой за свои деньги, приехавшие забрали с собой, хотя она была готова, раз уж с проектом не получилось, подарить всё это Габи Бишофф, помогавшей ей сооружать тропу. Габи могла бы использовать его в своём садике – у Херты садика нет, поэтому она и разбила цветничок на общем дворе. Херта слышала тогда, ранним утром в пятницу, шум, но никак не могла предположить, что он как-то угрожает её с Габи детищу, ведь она поверила, что служащие фирмы вначале поговорят с ней, как обещали, а потом уже примут решение.
ЛЮДИ, ЗМЕИ И БЮРОКРАТЫ
С трудом удалось уговорить Херту Вайнлих сняться на том самом месте, где находилась тропа. Ровное, унылое пространство, если не считать кустиков по углам.
Херта, которая по своему характеру склонна видеть в людях только хорошее и доверять им, сообщила мне с гордостью, что 60% соседей было за её проект. И мне сразу стало всё понятно.
Потому что 40% противников – это очень, очень много. Ясно, что кто-то из этих 40% сразу же и донёс хозяину жилого комплекса, что здесь делают что-то неприемлемое. И скорее всего, это были женщины.
Херта не очень жалует женщин. «Это настоящие змеи, – характеризует Херта некоторых своих соседок. – Они тебе в лицо улыбаются, а за спиной делают гадости». Мужчины никогда не бывают, по её мнению, такими подлыми и двоедушными.
Так в чём же была причина недовольства тех 40%, привели ли они хоть какие-нибудь разумные аргументы против существования тропы? Один из их аргументов, который Херта назвала, оказался очень, очень хорошо нам знакомым заблуждением: что хождение босиком якобы способствует распространению грибка. Это мы с вами знаем, что всё обстоит как раз наоборот, что отказ от обуви – средство профилактики грибка. Но дураку закон не писан, хоть в Германии, хоть в России.
Вообще, как часто и где ходит Херта босиком? Дома – всегда: «Вот же я вышла к вам босиком, вы же видели». Видел. И не только это. После разговора со мной она вспомнила, что ей нужно поговорить с кем-то из соседей. Что, она побежала обуваться? Как бы не так. Совершенно спокойно, неторопливо наслаждаясь каждым шагом, топталась на газоне перед чужими окнами. При какой минимальной температуре Херта выходит во двор босая? «Не ниже десяти градусов». Ну что ж, зачёт ей. Жару, правда, она переносит несколько хуже. В день нашей встречи было +31, это для неё уже довольно горячо. Но то же самое могу сказать и о себе и я, и многие наши коллеги-барефутеры . Ходила ли когда-нибудь в магазин, ездила ли в транспорте босиком? Нет, потому что в городе грязь, плевки… Я, как мог, объяснил, что этого бояться не надо, что в воздухе, который мы вдыхаем, вместе с пылью распространяется всё то же, что лежит на земле, что если рядом с нами есть что-то представляющее опасность, то скорее нужно оберегать дыхательные пути, а через пятки, где кожа имеет наибольшую толщину, и так ничего не пройдёт.
Херта внимательно выслушала меня и, в общем, со всем согласилась, потому что она и сама подозревала, что все эти страхи надуманные. Тем более что она смотрела как-то по телевизору передачу о женщине, которая всю жизнь ходит босиком, в том числе зимой. Я сказал, что знаю эту женщину и даже был у фрау Люции Фалькенберг дома, брал у неё интервью, фотографировал. Так что мои объяснения упали на благоприятную почву. Хотя и сейчас, учитывая, что Херта Вайнлих не работает и много времени проводит во дворе, можно говорить о ней как о почти 24/7 барефутере.
Ей кажется странным, почему люди не хотят в своих дворах ходить босиком, ведь у всех есть водопровод и, если нужно, чтоб ноги были чистыми, достаточно подняться к себе в квартиру и помыть их, не то что в её детстве, когда воду набирали из колодца, не расходовали зря и поэтому целый день ходили с грязными ногами…
Жалкие остатки цветника фрау Херты, большая часть которого погибла вместе с “Тропой здоровья”. Немецкие бюрократы поступили в лучших традициях советских…
Херта поначалу стеснялась фотографироваться: мол, и наряд не тот, и у парикмахерши будет только не следующей неделе, но я поклялся ей, что причёска у неё супер, что наряд вполне соответствует ситуации и что она смотрится в нём весьма спортивно и что вообще она чрезвычайно симпатичная женщина и её фотографии будут иметь успех. И, знаете, довольно быстро убедил. Только на фоне того, превратившегося в маленький пустырь, газона она очень долго не хотела фотографироваться. Рана в её сердце ещё свежа…
От редакции.
АГРЕССИВНОЕ МЕНЬШИНСВО
Случай, конечно, и возмутительный, и отвратительный. По горячим следам я написал очень злое послесловие, но вот сейчас и время прошло, остыл, и с фрау Хертой поговорили… Ладно, Бог с ними. С этими камерадами немецкими, на головы которых я обрушивал громы и молнии.
И это послесловие – вторая редакция и в значительной мере заочный спор с мнением нашего спецкора. Во многом, он, конечно, прав (здесь и далее я буду цитировать его мнение, не пользуясь кавычками – пр. И. Р.): немцы страшно боятся стрессов. У нас бы пригнали бульдозер средь бела дня, и вышел бы шумный скандал. А они это сделали ранним утром, чтобы избежать такового. Это всё хорошо. Это здорово. Но, тем не менее – всё равно обидно.
Почему бы не пойти, как изначально планировалось, на компромисс, не попытаться хотя бы его достичь – на встречу босоногих активистов и их оппонентов? Почему бы не встать над схваткой и не продемонстрировать ту самую демократичность, коей кичиться Западная Европа?! Может, чисто немецкий менталитет? Вот во Франции, наверняка устроили бы перед сносом дебаты, они это любят… но это, по крайней мере, честнее, чем просто, без слов, взять и снести. Пусть и ранним утром, избегая скандала.
И вот на этом фоне я начинаю думать: а есть ли демократия вообще? В том чистом и незамутнённом виде, в котором она родилась в Афинах. Когда решения принимались на основе консенсуса – то есть полного согласия обеих сторон на выбранный вариант?!
В бывшем СССР господствовал так называемый «демократический централизм» – решения принимались голосом большинства; да и в нынешней России так, это у нас в кровь и плоть въелось, большинство всегда право, всегда сильно. Общество по-прежнему давит личность, давит меньшинство. Демократия? Нет. Тоталитаризм. И, хотя геноссе Залесский просил меня не приплетать политику, но я не могу не сделать именно такой вывод.
А там? «Против» сооружения немецких пенсионерок проголосовало 40% жителей, фактически – жалобами. То есть – меньшинство. И управляющая компания приняла решение в угоду меньшинству. Что, это демократия? Нет. Это тоталитаризм наоборот. Это диктатура меньшинства, которая, как видите, оказывается не лучше, чем советская тоталитарная машина… потому, что давит с той же бульдозерной наглостью.
Почему бы не соблюсти интересы и тех, и этих? Почему бы не оставить «тропу» в каком-либо виде, но оградить её от этого тупого 40%-ного меньшинства? Не захотели. А проблема даже ведь не в «тропе», не в этих нескольких ящиках деревянных с гравием, а в том, что в сытой Германии так же, как и в полусытой (активно нажирающей брюхо среднего класса) России, не любят босоногих в принципе. Ибо они бросают страшный упрёк «обществу потребления», нагло отказываясь от самого святого (или одного из набора святых символов этого общества) – обуви. Которую должен носить «каждый приличный человек».
Владимир пишет мне: русские, да и, возможно, другие нации, например итальянцы, испанцы, греки, живут сегодняшним днём, а немцы прежде всего озабочены будущим: а что, если? Хотят исключить любые риски. Национальная черта, противоположная легкомыслию. Это то, что я вначале принял за скупость, мелочность, сосредоточенность только на материальных интересах. Деньги, вообще-то, любят все. Но именно немцы изобрели страховку, и, по словам Владимира, так много, как они, в мире не страхуется никто! Только немцы могут соорудить дорогу – так, на всякий случай, а потом перегородить забором с калиткой и запрещающей надписью. А по-моему, абсурд. Не хотел бы я жить в таком абсурдистском мире.
Зато у них люди не умирают от того, что нет денег на дорогостоящую операцию, говорит дальше Владимир. И здесь не клянчат деньги на лечение через прессу и телевидение. Больничная касса оплачивает всем самую дорогостоящую операцию, и богатым, и бедным, если она нужна по жизненным показаниям. И носить взятку врачу не нужно, заметьте, он очень удивится, если ему предложат деньги! А в чём-то незначительном больничная касса может отказать. Вот ему, например, отказали в бесплатных бинтах – он думал: подумаешь, бинты, которые стоят какую-то мелочь, почему бы и их заодно вместе с дорогущими лекарствами не оплатить? Ан нет. Цент, дескать, евро бережёт…
И вот, заключает наш спецкор, для жилуправления босоногая тропа – как эти бинты. В ней нет серьёзной необходимости, или они её не видят. Вот это-то и плохо…
Это и печально. Мы, босоногие, озабоченные здоровьем и красотой своих ног, своим общим здоровьем – что в этом плохого, скажите мне?! – остаёмся до сих пор маргиналами. При этом сидеть на диетах, голодать, пить БАДы, заниматься йогой – это хорошо, зер гут, а вот босыми ногами топать – это плохо. Вы не чувствуете кафкианского абсурда, а?
Ладно. Заканчиваю. По отношению к фрау Херте и её товаркам поступили несправедливо, глупо, по-свински. Не будем о политике говорить, чёрт с ней, но в лучших традициях «казарменного социализма СССР». И мне лично не важно, чем там руководствовалась жилконтора. Эх! Дай бы мне волю, приехал бы я во Франкфурт, поймал бы эту Ютту Морриен, содрал бы с неё туфли (или что она там носит) и прогнал бы босыми ногами по железнодорожной насыпи, потом по грязи – до кровавых ран на пятках, до боли, до визга.
Чтоб знала, как это нехорошо – когда меньшинство, и главное тупое, агрессивное, мещанское, давит здоровые идеи большинства.
Игорь Резун, член Союза журналистов России, шеф-редактор портала.
