БОСИКОМПОВЕСТЬ 9. КАТЬКА-РЫБА И ОБЛОМ.
ВНИМАНИЕ!
ПУБЛИКАЦИЯ ТОЛЬКО ДЛЯ СОВЕРШЕННОЛЕТНИХ ЧИТАТЕЛЕЙ.
ЛИНИЯ КАТЬКА-РЫБА – АННЕТ
Катька родом происходила из Горного Алтая, из посёлка с волшебным именем Элекмонар; родители её, тем не менее, по крови были абсолютно русскими, поехавшими в этот край в середине девяностых, прочь от городской безнадёги и бескормицы, от бандитского беспредела и бессилия властей… Тогда в Горном давали землю всем желающим, республика готовилась к обретению независимости, тщилась стать «Сибирской Швейцарией». Родители Катьки, немного увлекавшиеся эзотерикой, немного – экологией, наивно, как многие городские, полагающие, что им удастся прокормиться с земли, были бы, дескать только, терпение и труд… родители эти махнули туда, не глядя.
Они погибли в горах под камнепадом, когда Катька была во втором классе Элекмонарской средней школы. Девочку забрал к себе дед, работавший лесником в Северном районе Новосибирской области. Там Катька с грехом пополам закончила девять классов, чудом поступила в Новосибирске в техникум пищевой промышленности, но проучилась всего полтора года и покинула его с формулировкой «за злостное систематическое нарушение дисциплины и аморальное поведение». Так что дорожка, приведшая её в Щанск, началась довольно давно.
Некоторое время Катька работала «плечевой» на трассе, под крышей омских, потом произошёл неприятный случай: Катька не только переспала с шофёром, но и грабанула его на приличную сумм у – и деньги-то были небольшие, не аховые, но, с точки зрения их «кодекса», такое поведение со стороны проститутки выглядело крысятничеством, не её это функционал. На беду Катьки, водила оказался одним из «тёртых», пожаловался корешам в банде Кольки Басова, и Катьку, предварительно пропустив «по кругу», избитую, выкинули на окраине Щанска. Доползла она до Круглихино, где кое-как оправилась в компании местных алкашей, и там её подобрал Армян, обратив внимание на юность, хорошее тело под рваньём и настойчивый характер.
А настойчивость девушки проявлялась в одном: ещё со времён учёбы в техникуме пищевой промышленности она хотела попасть только в одно место – в Москву!
Любой ценой и любым способом.
Она совершенно не представляла себе, чем она там, в этой самой мёдом мазанной Москве, будет заниматься – с девятью классами за плечами, без высшего или среднеспециального образования, без профессии и опыта. Точнее, смутно представляла себе, что тем же. Только на другом уровне. Дорогие кабаки, икра с шампанским, потом чёрные лимузины и секс на белоснежным простынях. Желательно с иностранцем. Скопит денег и махнёт ещё подальше. В ту же Барселону…
Почему в Барселону? А ей кто-то сказал: там тепло и Европа.
Всё воскресенье, после ухода Алисы, девушка металась по «служебному» своему жилью. Словно голодный тигр по клетке. Хотелось немедля бежать в гостиницу, к заветной цели; бросится в этот странный бизнес, да в конце концов, что такого там может быть, чего Катька уже не попробовала и не прошла в своей куцей жизнёшке? Уже и Крым, и Рым… А деньги немалые. Так можно будет и «Дубраву» бросить. И может, эта парочка, как Алиса сказала – из Москвы, проговорился кругломордый Паша-Саша, её и в столицу с собой возьмёт.
Но с воскресенья на понедельник «хлебная» ночь предстояла в сауне, и жадная Катька не стала упускать заработок. А дальше она совершила ряд фатальных ошибок.
Во-первых, спала до двенадцати, как обычно. Потом решила навести основательный марафет; с ногами было всё в порядке, розовый свежий лак блестел, но вот руки и всё остальное… До трёх девушка возилась с маникюром, примеривала платья. Выбрала самое лучшее – ядовито-красного цвета, к тому же самое короткое. Самые новые туфли, на тонкой «шпильке», с серебристыми ремешочками. Серёжки из эмиратского, дешёвого золота, в форме ключиков, в длинные мочки ушей, вдела. Надо же показать московским, что Катька вполне соответствует их столичному уровню, даром что сидит в этой занюханной сибирской дыре… Конечно, она смутно помнила про Алисины «три волосинки» на ногах, но чёрт его знает, эта толстозадая дура могла чего и не понять. Нет, надо выглядеть на все сто.
А потом девушка ошиблась второй раз. Подойдя к гостинице, она обошла стоянку и вычислила тот самый чёрный джип, про номер которого говорила Алиса. Значит, гости – в номере; но тут, как на грех, страшно захотелось по малой нужде. Не начинать же презентацию с дурацкого: «Ой, а можно тут у вас в туалет сходить?». Девушка приплясывала перед «Витязем», потом стала искать кустики. Как на грех, на этом заасфальтированном пятачке их было мало. Тогда она всё-таки нашла задний выход из филармонии, по которому обычно выходили посетители Малого концертного зала; пристроилась за его массивными, сложенными из камней, перилами-загородками, присела да с облегчением сделала большую лужу.
Всё, можно идти! Но, проходя через стоянку, Катька-Рыба с ужасом обнаружила, что чёртов черный внедорожник со знаковым номером… исчез! Москвичи уехали, пока она делала свои интимные дела. Кроме того, девушка поняла, что она напрочь, от волнения, забыла сам НОМЕР!
Рыба начала лихорадочно названивать Алисе. Та не отвечала. Сука! Дрыхнет в своих деревяхах на Весенней или кувыркается с нерусскими на рынке. Сволочь… Так прошло полчаса. Приблизилась к стеклянным дверям, напоролась на недобрый взгляд незнакомого пожилого охранника. Не-е, с таким не договоришься. Знать бы номер, тогда можно дерзко заявить администраторше: я в такой-то, мол, меня ждут. А так и номер не знает, и не ждёт её никто.
Через полтора часа нарезать круги вокруг «Витязя» ей надоело. Пыль, жарко, она вспотела. Надо любым способом проникнуть в гостиницу и ждать на девятом этаже, она только и помнила, что москвичи на девятом. Там она и поймает их. Не на ступенях же объясняться… Но как проникнуть?
И решение пришло. В некотором отдалении от входа курил мужик. Плотный, тугой, как пушечное ядро. В шлёпанцах, костюмных брюках и спортивной куртке поверх сорочки; ясно, постоялец, судя по лицу, командированный. Катька присела на парапет, посмотрела на свои туфли… Потом сбросила правый, со вздохом взялась за тонкую кость каблука и ломанула.
Каблук остался в руке.
Оставалось подойти к мужику и кратко, по-деловому, сделать предложение. Пообещав, конечно, расплатиться натурой – не деньги же за это давать! А главное – попасть в гостиницу, а там она разберётся.
Мужик ухмыльнулся, он всё понял. Голова у него росла прямо из тела, а шеи, как таковой не было – считай, просто некий короткий столб. Через минуту она шла позади него, несчастная и хромающая, через холл. Администраторша уперлась в них злыми глазами, мужик басом сказал: «Это со мной! Девчонка вон, туфли испортила… Я щас ей помогу!».
Женщина скривила губы:
– Да уж как тут помочь… Ей к сапожнику надо!
– А я сапожник потомственный! – гордо расправил широкие плечи мужик. – У меня и клей есть, хороший!
– Ну-ну…
Поверила тётка или нет, неизвестно; мужик больше бандюка круглихинского разлива напоминал… Но странно – пропустила. Видимо, другая его ипостась решила дело, а какая – девушке было наплевать.
В лифте Катька скинула и вторую туфлю; поднялись на девятый. Мужик, усмехаясь, отомкнул дверь своего номера, пропустил. Рыба прошла, швырнула сумочку да искалеченную обувь в угол, пристроилась к столу. Пара заученных движений – трусики упали вниз, платье задрала, легла лицом в какие-то газеты с журналами, в бумажную шелуху, процедила сквозь зубы:
– Давай… только по-быстрому!
…На «по-быстрому» потребовалось пятнадцать минут – чего тут рассусоливать? Забрала туфли, вышла в коридор. Он был пустынен. Поди угадай, где тут тот самый номер! Хорошо, хоть просматривался он от одного до второго окна, не пропустит постояльцев.
Стала ждать.
Ещё час. Полтора…
Катька-Рыба извелась. Ни покурить. Ни полежать. Села на пол между двух цветочных кадок. Вытянула ноги, рассматривала ступни. Хорошие они у неё, большие, пальцы прямые и ровные, и такие же длинные. Не то, что короткие и широкие, как гусиные лапы, Алисы! Понравятся.
Так прошло ещё полчаса.
Дверь номера, в котором Рыба только что расплатилась за пропуск в «Витязь», скрипнула. Мужик выглянул:
– Сидишь?
– Сижу.
– Чё, человек твой запаздывает?
– Да.
– Выпить хочешь?
Рыба стиснула зубы. Ну, в конце концов… Ну, можно маленько. Измаялась уже.
У командированного откуда-то с Северного Урала на Завод снабженца оказалась бутылка хорошей водки, сырокопчёная нарезка и два больших, сахарных на разрезе, круглихинских помидора.
Выпили за знакомство. Потом ещё. Катька прислушивалась к звукам из коридора. Сонная тишина. А шаги, да ещё каблуков, она точно услышит! Допили первую бутылку. Мужик сходил в бар «Витязя», вернулся со второй и ликёром.
Снова выпили.
…Пробуждение показалось отвратительным. Голова раскалывалась. Глаза не открывались. Да и разбудили Рыбу грубо – сорвали простыню, шлёпнули по заду – смачно:
– Вставай! Мне на работу пора…
Голая Рыба села на кровати, мучительно переходя их сна в явь. Номер залит солнечным светом, рвущимся в окна, её недавний партнёр стоит у балкона и возит электробритвой по каменным щекам. Привычными действиями.
– Который час? – пробурчала Рыба.
– Утро. Восемь уже…
– Восемь?
Она подскочила. Она отрубилась! Она прокувыркалась с ним всю ночь. И надо сказать, не лучшую в своей жизни. Он использовал её, пьяную, по полной программе, даже аналом не побрезговал, зажав пятернёй рот – чтобы не громко орала от боли. Все части тела, включая главную, у него были каменные, выворачивающие наизнанку…
Рыба собиралась. Трусики, платье, сумочка с косметикой. серёжки! Едва нашла на полу. Туфли. Девушка бросилась к хозяину:
– А эта? Ты мне приклеить обещал!
– Чё? А ты поплюй, приклеишь.
– Козёл! – выдохнула Рыба. – А, ну плати тогда! Ты в курсах, сколько они стоят, чмо позорное?!
– Ладно… – сдался мужик. – Давай, щас тебе… приклею.
Не отпуская бритву, он забрал из рук Катьки туфли, подошёл к балкону и… и вышвырнул их туда! Свалились они явно на зады гостиницы, на вытоптанный газон. Катька-Рыба ахнуть не успела, как он молча взял её за крашеную гриву, проволок к двери, распахнул её…
И пинком в зад вышиб из номера:
– Пошла отсюда, шалава! Увижу – ноги выдерну, в уши вставлю!
В полёте Рыба треснулась лбом о дверь соседнего номера, да аж зазвенела колоколом и расшибла коленки о мрамор. Дверь номера за ней гулко захлопнулась…
И что теперь делать? Косметика размазана, платье измято, на лбу набухает багровая шишка, из коленок кровянит, она босая, как последняя дура.
Визит придётся отложить.
Администраторша, вчерашняя, смотрела на неё с неприкрытым злорадством. Охранник – с интересом. Тихонько поскуливая, Рыба выползла из гостинцы. За её бетонно-стеклянным коробом отыскала туфли – от удара об асфальт отлетел и второй каблук.
И пришлось тащиться через весь город до своего жилища. Катька-Рыба шла по утреннему, холодящему ступни асфальту, по сырой твёрдой земле дорожек. И чувствовала себя погано: не только от того, что болела шишка, коленки и ещё кое-что, перетруженное ночью.
Она первый раз топала по Щанску босиком, ощущая себя практически голой, ловя удивлённые взгляды… и делала это первый раз в жизни.
ЛИНИЯ ЛЕНА-ГРЕТА – ВАЛЕРИЙ
Первые фото от Валерия действительно пришли уже ближе к полуночи с понедельника на вторник. Лена весь день после колледжа шлифовала диплом, поэтому просмотрела их, уже готовясь спать; и они были прекрасны. Смутила приписка: «Фотошопить не стал, если что)))) По-моему, есть неплохие! :))».
Какие там неплохие! У Лены захватило дух. Большинство оказались не менее романтичными и волнующими, чем фото девушки на болоте.
…Вот Лена идёт по железнодорожной линии. Это она ещё не рванула сломя голову по грязной дорожке: пойман изумительный момент, когда ноги её сошлись в конус, левая приподнята и сверкает чуть-чуть серой от пыли, но ещё чистенькой подошвой; впереди рельсы уходит в аркаду берёз, тают в траве – как в волшебную сказку, уходит босая девушка по линии, одна-одинёшенька.
Вот она в проёме двери «Чернобыля» – её фигура, «песочные часы», с широкими бёдрами; в камуфляжных штанах и белом топе. Рукой грациозно облокотилась о косяк двери, задний план размыт, а на переднем – жуткая разруха, окружающая её. Валера прав: по сравнению с «чудовищем» заброшенных руин эта девушка в снежном топе смотрится настоящей красавицей… А вот её голые ступни на битых стёклах, бликующих даже сквозь слой пыли. Как она не порезалась, ума не приложить. Но ведь это так! И от фотографии веет одновременно и тревогой, и ощущением риска, и какой-то гордостью за себя. Не испугалась ведь!
А вот она перед прыжком в бурую жижу. Фото обработано по теням, фигура девушки чёткая, тело напряжено, голые длинные ноги изогнуты, во всей фигуре чувствуется порыв, безотчётная решимость, как в пропасть ступает… И это пострашнее для некоторых, чем в пропасть.
Кадры на вышине, на крыше вышли и того лучше. Сочность граффити, не испохабленных дурацкими надписями, гармония их цвета с шортами и рубашкой девушки – синий, голубой, белый –изумляла. Будто специально для неё кто-то нарисовал эти художества там, на стене.
С любопытством Лена рассматривала и фото собственных ступней. Хм, вот, оказывается, как они выглядят. Да, что-то в них есть. Основательное, крестьянское, и в то же время чувственное. Они похожи на кисти рук деда, его Лена ещё помнила. Такие же сильные, длинные, с утолщёнными суставами. Когда он рубил дрова или делал забор на даче, маленькая Лена любовалась и им, и этими руками на обухе топора или с рубанком на свежеструганной доске…
Она никогда не подумала бы – раньше! – что такая прозаическая часть тела может быть красива. И видно было: она его по-настоящему заводит. Возбуждает. Он её – любит. С другой стороны, в этом Лена не нашла ничего удивительного и поймала себя на дурацкой мысли: а ведь, когда она в десятом, как положено, влюблялась в мальчиков, она «заводилась» от их… затылков. Да. Хороший, ровный, не скрытый патлами волос затылок сводил её с ума.
Были и портретные, как он говорил там, на развалинах, «анфасные» фото. Только лицо, максимум по грудь. И эти изображения тоже тронули девушку. Да нет, нефотогеничной она себя не считала. Но обычно на фото, сделанные в дорогих салонах, у всяких там «греческих колонн» и на плетёных стульчиках, выражение лица было вымученное. Или натужная улыбка, или – каменное лицо… А тут – он даже не предупреждал; говорил с ней, рассказывал что-то такое, чего она сейчас даже не помнила. Если смеялась, то от души. И вот получились немного «неправильные» фотографии. То она смотрит в сторону, то чуть полуоткрыт рот, то повёрнуто лицо.
И главное: именно это делало их восхитительными.
Написала в ответ: «Потрясающе!!!! А что надо было фотошопить?? До завтра!))))».
А потом, невзирая на слипающиеся глаза , включила цветной принтер. В тишине двухуровневой квартиры с отличной звукоизоляцией этот шум никого не мог разбудить. Девушка перекинула фото на компьютер, потом распечатала почти все.
Засыпая, подумала – всё-таки надо будет расспросить Валерия. Автогонщика, ценителя искусства и интернет-бизнесмена: он-то сам как в Щанске оказался? Каким ветром его занесло?!
Ни на одного представителя противоположного пола, до сих пор виденного Леной, этот молодой мужчина с жёсткими чёрными волосами похож не был.
А ещё она решила показать их отцу. Матери – нет, там и думать нечего. Особенно грязные ступни, на которых щанская глина нарисовала свой прихотливый узор – да ещё при нарочитом, хулиганском сочетанием этой грязи с безупречным маникюром, с дорогущими накладными ногтями… При этом понимала, на какой риск идёт. Но ведь всё равно придётся сказать ему правду, рано или поздно, в том числе и ту, страшную, которую Лена так старательно утаивала. Порой даже от самой себя…
С этой мыслью она и заснула.
(продолжение следует)
Для иллюстраций использованы обработанные фото Студии RBF. Сходство моделей с персонажами повести совершенно условное. Биографии персонажей и иные факты не имеют никакого отношения к моделям на иллюстрациях.
Дорогие друзья! По техническим причинам повесть публикуется в режиме “первого черновика”, с предварительной корректурой члена редакции Вл, Залесского. Тем не менее, возможны опечатки, орфографические ошибки, фактические “ляпы”, досадные повторы слов и прочее. Если вы заметите что-либо подобное, пожалуйста, оставляйте отзыв – он будет учтён и ошибка исправлена. Также буду благодарен вам за оценку характеров и действий персонажей, мнение о них – вы можете повлиять на их судьбу!
Искренне ваш, автор Игорь Резун.
