СПОР (начало)
Рождение этого фоторассказа предопределило письмо нашего посетителя, подпичсчика нашей группы-представительства в соцсети ВКонтакте. Вот что он написал – приводим его письмо почти полностью.
“Лет пять назад, когда я школу заканчивал, я про ваш сайт не знал. А то бы написал и даже видео бы поделился, оно у меня в телефоне болталось. Дело в том, что одна девка из нашего класса пришла на классный час босиком. Как потом оказалось, кому-то проспорила (так и не узнал, кому, но кому-то из пацанов, и этот чел явно вашей темы!). Ну, такая, заходит босая, здрасьте-здрасьте. Дело причём зимой было. Классная у нас молоденькая была, но надо ей респект выразить, виду не подала, только чуток отчитала за опоздание. Ну, все обалдели, снимали её на телефоны, видео потом долго в инсте болталось. В общем, так всё бы понтами и закончилось, но кто-то эту девчонку слил администрации и начался скандал. Её таскали к директрисе, пытали типа ты чо, в секте, что ли?! Про футфетиш, кстати, тоже говорили. А она ни сном ни духом. Короче, влетело ей по полной, она с тех пор, наверное, зареклась вообще с кем-то спорить. Вот такая история у нас была”.
Письмо, конечно, замечательное. И мы вспомнили, что в архивах Студии давно лежит сюжет, снятый в реальной гимназии “Пересвет”, с реальными учениками и учительницей – качества, правда, среднего. Но если есть такой живой рассказ, то что придираться? И решили мы немного домыслить рассказанную нам историю…
Редакция.
НАСТЯ
Когда Анастасия решилась на это, сомнений не оставалось: придётся. Спор есть спор. Тем более – пацанам. Её тоже считают “пацанкой”, у неё и имидж соответствующий – и что, она смалодушничает? Тот же Коля Козлов скажет, лениво кривя отвислую верхнюю губу: “Зассала!”. А остальные будут хихикать… Нет. Сегодня или никогда. Тем более, сегодня – классный час, на который Галина Сергеевна оставляет немногих – остальных бес толку томить, только мешают, галдят и отвлекают; поэтому народу будет немного.
А в споре совсем не говорилось о том, на какой урок она, Настя, должна заявиться босиком. Да, да, совсем без всякой обуви.
“БосЯком!” – хихикнет Оля Кидярова, мелкая простушка с косичками, до сих пор не вышедшая из состояния радостной пятиклассницы. “Босико-о-ом!” – удивлённо протянет Галя Мухаметшина, смуглая литая татарка, толостопятая, не расстающаяся с туфлями на высоком каблуке. А Алина, вся воздушно-стерильная, чистенькая, испуганно выдохнет: “бОсая!” и тут же умрёт от ужаса.
Девушка посмотрела в окно раздевалки. Да, на чахлые тополя, гурьбой обступившие старое кирпичное здание школы, ложится снег. Тяжёлыми шапками повис на безжизненных голых ветвях. Белых, лишённых листвы… Такие же белые у неё и ступни. Привыкшие к кроссовкам и носкам. Настя постояла ещё в носочках на полу раздевалки, потом решительно сняла и их и – пошла по коридору, мимо охранника, на свой этаж.
Тот, в чёрной форме, даже носа на неё не поднял. Понятное дело, весь в телефоне. И не слышит, как постукивают – мягко, о холодный бетонный пол её голые розовые пятки, как она неуклюже плямкает ими, не привыкла босой ходит. Шлёпает.
Пол был противным, сырым и липким. Кажется, совсем недавно по нему прошлись тряпками уборщицы. Эти толстозадые бабы только грязь размазывают. Пол этот влажным языком лизал её голые подошвы, и казалось, какие-то червяки или остатки насекомых забираются между голые пальцев ступней. Несколько раз девушка останавливалась и обеспокоенно обтирала пятки, шевелила пальцами… но мерзкое ощущение от школьного коридора не проходило. Скорее бы в класс!
Она шла, как идут по тонкому весеннему льду, боясь провалиться или поскользнуться сосредоточенно глядя себе под ноги, точнее – на ноги, казавшиеся очень рельефными, очень белыми, гипсовыми на сером полу, когда-то превращённое в пёстренькое месиво из белых пятнышек шлифовальной машиной. Короткие ступни, утиные, пальцы тоже короткие, как ей кажется, ногти круглые, детские… И она, как дура, с голыми ступнями, беззащитными, появится сейчас в классе.
Но и по коридору – ужасно. Он кажется отвратительным серым языком, ложащимся на её босые подошвы, на оголённые пятки…
Настя подошла к двери, к белому её квадрату, впаянному в тускло-синюю окраску стены и решительно постучала. Не то, чтобы просилась войти, просто Галина Сергеевна… Она требует, чтобы без стука в класс никто не заходил.
И вот тут, перед дверью, на Настю последний раз накатили сомнения. Придти босиком. На классный час. Сколько там одноклассников? Неизвестно. Все на неё будут глазеть, на голые ступни её, белые, с не очень аккуратно подровненными ногтями – не следит она за этим. Кому интересно! И вот она, босая, так и запрётся… Ужас. Ну, а что делать? Спор есть спор.
Настя отворила дверь. Что ж, идти надо до конца. Солнечный свет из окон ударил в глаза; она знала, что на неё не сразу обратят внимание, более-менее высокий порожек скрывает её босые ступни, и всё-таки… Галина Сергеевна – молоденькая, нервная. Чего доброго, сразу вспыхнет: “Анастасия Олеговна, вы что себе позволяете?!” – это на, когда бесится, их по имени-отчеству всех называет, память феноменальная.
Ну, а что теперь думать? Девушка перешагнула за порог.
– Разрешите?
И одну босую ногу уже выставила – та коснулась гладкого, совсем не похожего на бетон коридора, линолеума “под паркет”; ласкового, нежного, как будто за голую ступню Насти взялись чьи-то добрые руки…
– Заходите, Аникеева! – бросила классная, не отрываясь от экрана компьютера, не глядя на вошедшую, различив её по голосу.
И не видя, в каком виде явилась ученица.
А Настя – обомлела. Потому, что классная сидела за своим столом тоже босая; её туфли на каблуках, с чёрными блестящими ремешками, стоят рядом, а голенькие ступни, тонкие, с точёной щиколоткой – на пальчиках привстали на этом линолеуме! Жарко ей, что ли?
И девушка с гордым видом пересекла середину класса. Её босые ступни на линолеуме издавали лёгкий шорох, шуршание – так кожа пяток касалась этой поверхности, легко; не шлёпали и не стукали.
И, вероятно, до Галины Сергеевны этот звук дошёл не сразу, а своего рода послевкусием. Она медленно-медленно повернула голову… И босая Настя также медленно проплыла мимо, уселась на первую же парту, нахально выставив вперёд свои белые, незагоревшие, конечно же за зиму, голые ступни с крупными, сильными пальцами.
И что же сейчас классная скажет.
А та смотрела на девушку. Была она премиленькая: лицо правильного овала, брови вразлёт, тонкие, глаза большие, серые – её в прошлом году сам директор за старшеклассницу принял. Худенькая, высокая; руки тонкие, ломкие… Да и ступни, как заметила Настя, нежные, узкие, с длинными пальчиками-лепестками.
– А почему ты… – начала классная, и Настя уже заготовила ответ; уже собиралась возразить – вы же, вон, мол, сами…
Но не успела. До Галины Сергеевны дошло, как она сидит; взгляд настин, насмешливый, отследила – под стол. Склонила голову и сама посмотрела. Будто не веря, что она, взрослая и солидная, целая учительница, позволила себе оголить пяточки свои в классе!
Её эти ступни, эти красивые природные конструкции, дрогнули. Насте хорошо было видно, как пробежала еле заметная искра, колебание, импульс по этим ступням, от пальцев с продолговатыми аккуратными ногтями, до узкой пятки; как сдвинулись они вроде с места, с шорохом, по старому линолеуму… Что же она сейчас сделает? Ахнет, сунет ноги в туфли? Покраснеет, или сделает вид, что ничего не заметила – да начнёт Насте выговаривать, будто ничего и не было?
Галина Сергеевна поправила волосы – роскошные, длинные, тёмно русые. И внезапно, тряхнув им, проговорила странным голосом:
– Да, согласна – у нас топят в школе, что ужас просто! Какая-то баня… Да и ноги отдыхать должны.
Услышав это, Настя хихикнула и победно обернулась на одноклассников. Впрочем, их было немного.
–
