БОСОНОГИЕ ГЮГО

В работе нашего портала произошёл сбой – и, хотя это не радует, сбой произошёл по причине довольно радостного события: необыкновенного обилия материалов, которые буквально захлестнули редакцию. После первого материала нашего обозревателя Станислава Левина должен был идти как раз этот, публикуемый ниже, а затем уже третий – про мультипликацию. К сожалению, порядок нарушился; но мы сейчас восстанавливаем его для вас – а от себя прибавим, что в принципе, как нам кажется, читать эти материалы можно в любой последовательности. Идея и смысл их остаются неизменными, и свой тезис Станислав доказывает неизменно блестяще.

Редакция.

---

БУНТАРКА ИЛИ ОВЕЧКА?

Как говорил раджа из советского мультфильма “Золотая Антилопа”: “У каждого раджи – есть что-нибудь волшебное. У раджи на севере – деревянный конь, который летает по воздуху. У раджи на западе – волшебная палочка, которая доставляет еду. У южного раджи – жена, которая умеет превращаться в птиц…”

Далеко уходить в метафоры не буду, перейду сразу к делу. Очень часто в босоногих обсуждениях мы с шеф-редактором вспоминаем французов. И не знаю, для кого как, а для нас обоих упоминание французов в данной теме уже сразу настолько исчерпывающе само по себе, что мы даже не лезем за непосредственными примерами. Мол – ну французы, с ними все понятно, французы – это вообще… Очевидно, что у французского народа есть своя уникальная, особая изюминка.

Вспоминать весь французский кинематограф, литературу и живопись я сегодня тоже не буду. Я выберу одного из них – самого, на мой взгляд, “махрового”, если мы говорим непосредственно о фут-фетише и его проявлении в литературе. Ну или можно все списать на мою малограмотность – ну да, лично вот я больше никого не знаю из писателей 19-го века, настолько заостряющегося на этой теме. Пару раз упомянуть в паре произведений – да. Но не в таком масштабе и явно не с таким интересом, кои предал этой конкретной теме Виктор Гюго.

Поскольку я с детства цеплялся буквально за каждое упоминание слов “босиком”, “босые ноги”, “босая” и так далее в каждой читаемой мною книге, с трепетом предчувствуя появление заветной детали в раскрывающемся описании внешности персонажа, или случайно “спотыкаясь” об это внезапно появляющееся упоминание в тексте, перечитывал это место по несколько раз, с волнением произносил губами, неслышно даже для самого себя – каждое такое появление я хорошо помню в каждой книге. А уж у французского Мэтра (писателя, в советское время входящего в “обойму” детско-юношеской литературы – пр. ред.), я на него натыкался чаще всего.

Босые ноги мельком промелькнули в описании персонажа маленького Гуинплена в “Человеке, который смеется”, уже чаще и у большего количества персонажей – в “Отверженных” (в общем-то, я помню двух – Эпонину и Козетту), ну и просто самый настоящий фетишистский апогей, как я считаю, был достигнут в знаменитом “Соборе Парижской Богоматери”.

Перед этим замечу – впрочем, обсуждения на эту тему уже поднимались в комментариях и моих прошлых статьях – что у писателей 19-го века в принципе наблюдается интерес к обнаженным женским ножкам. В литературе я заметил два основных образа, в котором эти босые ножки воплощаются авторами – либо это такая сильная девушка, своевольная, свободолюбивая, живая, активная, бойкая, дерзкая, страстная и даже агрессивная, либо ее полная противоположность – слабая, нежная, хрупкая, мягкая, добрая, пассивная.

В первом образе воплощается характер эдакой бунтарки, революционерки – это может быть и дикарка, и крестьянка, и разбойница, и какая-нибудь экзотическая принцесса. Социальный класс тут в принципе неважен – главное суть: в данном случае мы наблюдаем девушку непреклонную, твердую, неукротимую. Такая и себя в обиду не даст, и зачастую еще становится опорой для других и даже двигателем сюжета.

Во втором случае же случае мы наблюдаем девочку для битья, страдалицу – чаще всего это какая-нибудь Золушка, рабыня, та же крестьянка – но крестьянка скромная, смиренная, податливая. Такую автор очень любит беспощадно изводить всеми возможными путями – и работает не покладая рук, и покорно терпит всяческие унижения, и рыдает, и страдает, и превозмогает, и пытают ее в темницах, и казнят на эшафотах… но при всем при этом она остается символом душевной чистоты и неприкосновенной девственности. Чистота, наивность, девственность – авторы делают на эти три добродетели такой упор, что, независимо друг от друга, в разных странах и даже в разных эпохах создают единый шаблон – Деву Марию (в некоторых случаях эта аналогия приводится буквально, прописывается в тексте – типа, чтобы уже даже самый тупой был в курсе, насколько тут все свято и возвышенно).

И вот тут интересно это общее направление. Откуда оно берется? Почему интеллигенты – чаще всего аристократы – так хотят видеть своих героинь босыми бунтарками или босыми же овечками? Надоедает жеманное окружение? Все эти беленые, напудренные дамы в пышных платьях, модных шляпках, на каблуках, в перчатках – кокетливые, пошлые, или, напротив, чересчур строгие, консервативные, скучные? А в противовес им – неграмотные, грубые кухарки, уличные девки, селянки или дурнушки? Кстати, уж во Франции эта категория обычно носила сабо – грубейшую кожаную обувь на деревянном каблуке.

Видимо, хочется непостижимого – притягательной, возбуждающей грубости, или напротив – чистейшего, нетронутого благородства, детской инфантильности? Хочется дерзости, распущенности, обнаженных плеч, рук и ног, покрытых звенящими браслетами, черноволосой, остроглазой, цыганской страсти, способной разогнать серые, скучные, архаичные устои, взбудоражить сердце, расшевелить воображение? И босые ноги здесь, как и распущенные волосы, и оголенные плечи, шея, руки – это вызов, неприкрытый намек, неукротимая сила, агрессивная эротика.

Или же наоборот – посреди пошлости и фальши, мерзкой уличной грязи или не менее отталкивающей буржуазной стерильности хочется увидеть воплощение благородной, фантастической, неземной красоты, причем красоты идеальной – внешней и духовной… И босые ноги здесь, как и распущенные волосы (причем, обязательно светлые – не темные и не рыжие), и оголенные плечи, шея, руки– это уже стыдливая нагота, подвергающаяся грубому насилию нежная девственность, уязвимая для всех невзгод этого мира хрупкость… это тоже эротика, но уже с совершенно другим спектром вызываемых эмоций. Разбойнице, дикарке хочется подчиниться – или, напротив, укротить, подчинить самому. А несчастную, трогательную, добрую и наивную овечку, покрытую следами розг и слезами горя хочется защитить, утешить, обрадовать… Покровительствовать.

Ну или автор просто увидел случай из жизни. Сам Гюго вроде бы как вдохновился историей малютки-Эфрази из живого примера.

И все-таки Виктору нравятся именно страдалицы.

В “Человеке, который смеется” – Дея, слепая, но красивая и кроткая девушка, настолько ранимая, что главному персонажу, изуродованному Гуинплену, хватило всего лишь отлучиться на пару суток, чтобы по возвращению обнаружить возлюбленную умирающей прямо на руках от разрыва сердца.

В “Отверженных” две босоногие героини: одна – бойкая и простоватая, но растерявшая всю свою красоту исхудавшая Эпонина, вторая – снова красивая, кроткая и терзаемая всеми вокруг золушка – Козетта, урожденная Эфрази. Примечателен факт – обе девушки фигурируют босыми.

Только “овечка” Козетта – в первую, страдальческую половину жизни, превозмогая, будучи служанкой-рабыней в доме бессердечных господ-извергов, во второй половине сюжета превращаясь в типичную девушку-буржуа, в кружевном платье, с зонтиком, но оставаясь все такой же тихой, наивной и трепетной.
Эпонина же с точностью наоборот – из холеной взбалмошной любимой дочери, одетой и обутой, под влиянием обстоятельств вырастает в едва прикрытую, неграмотную, грубоватую бродяжку, не лишенную, впрочем, романтического окраса – в конце романа именно она умирает ради любви, и не просто умирает, а жертвует собой.

Автор иллюстрирует своеобразную рокировку, смену ролей, у одной – развитие, у другой – деградация. В одном случае босоногая девушка представлена той самой хрупкой, уязвимой, страдающей жертвой, в другом – не в пример бойкая Эпонина не раз дает уверенный отпор самым отвратительным антагонистам сюжета. Но в обоих случаях босые ноги фигурируют и как символ нищеты, страдания, лишения, и как недвусмысленный намек на эротизм. “Эпонина была хороша” даже несмотря на недавно описываемые “взгляд старухи” и “недозревшую, упущенную девичью красоту”. Фантина, родная мать Козетты, тоже была описана в детстве, как “босоногая девчонка”, а в очерке о гаменах – парижских беспризорниках – с непонятной целью промелькнули “девочки, босоногие, пугливые, с маками в волосах”.

Видали? – не просто девочки, не просто босоногие, а даже с “маками в волосах”. Интересное художественное дополнение – как тут не вспомнить столь популярный в живописи образ деревенских девушек, пастушеки крестьянок. Как гласит известный мем: “Месье знает толк в извращениях!”.

Небольшое отступление. Вспомнил, в рассказе Майн Рида “Отважная охотница” у пожилого траппера было две дочери…

“…Черноволосая и белокурая… Они не похожи друг на друга, но все же между ними есть нечто общее — обе они прекрасны.
Одна из них высокая, стройная, с золотисто-смуглым цветом лица, свойственным брюнеткам. Чуть раскосые глаза, орлиный нос и все черты лица делают ее похожей на индианку племени чикасавы.
Блестящие браслеты, излюбленные индейскими красавицами, охватывают ее запястья, несколько рядов ярких бус украшают шею. Расшитые бисером мокасины изящно облегают ноги. Отсутствие головного убора довершает ее сходство с индианкой. Роскошные черные волосы, заплетенные в косу, уложены короной вокруг головы. Вместо гребня и золотых шпилек — алые перья из крыльев виргинского кардинала. Это украшение указывает на некоторое внимание, уделенное туалету, и вместе с необычной прической оно придает девушке, несмотря на простоту одежды, тот вид, который принято называть величественным. Однако в ней нет ничего неженственного, хотя, глядя на ее лицо, можно сразу угадать натуру незаурядную, характер скорее решительный, чем мягкий, и сердце, одаренное почти мужской храбростью. Это впечатление усиливается видом легкого ружья, которое она держит в руках, сумки с пулями и рога с порохом, висящими на левом плече. […]

[…] Красавица, стоящая рядом, совсем на нее не похожа. У нее безупречно правильные черты лица, белоснежная кожа, ослепительный румянец и сияющие золотые волосы. Девушка эта еще очень молода, почти ребенок. Одета она еще проще, чем ее спутница: в свободное платье из той же домотканой материи, с вырезом на груди и длинными рукавами. Ее чудесные золотые волосы падают на плечи густыми, длинными локонами, заменяя ей и шаль и головной убор. Нитка жемчуга — конечно, фальшивого — ее единственное украшение. На ней нет ни туфелек, ни чулок, но самая дорогая обувь не могла бы сделать изящнее ее видневшиеся из-под юбки хорошенькие маленькие ножки, покоившиеся без стремян на боку лошади…”

К этим “хорошеньким маленьким ножкам” автор еще не раз вернется по ходу повествования. Последнее предложение и вовсе повторяется в тексте дважды практически без изменений.

“…Я смотрел, как девушка пересекала реку. Капли воды сверкали на ее босых ножках, как жемчужины…”

Снова видим те же архетипы: смуглая, смелая, уверенная и сильная черноволосая охотница и робкая, нежная, наивная и хрупкая, чуть ли не пубертатная блондинка. Причем отдельно указано, что первая обута в мокасины, а вторая девственно-боса.

Ну и угадайте, что – блондинку впоследствии похищают, унижают, заставляют выйти замуж, снова семейное рабство, грозная хозяйка, классический эпизод с мученическим набиранием воды и главный герой, не раз в своих монологах возносящий всю эту святую благородную красоту Девы Марии-Афродиты, и эти босые ножки, и золотые волосы, “ниспадающие до колен” и “расстилающиеся по траве”.

А что же старшая?.. А старшая помогает главному герою бить супостатов – с ружьем, ножом и верным псом впридачу. Все по шаблону – и босые ноги здесь в своем образе девственной уязвимости противопоставлены мокасинам непоколебимого упрямства и сильной воли.

От себя в очередной раз добавлю, что в современной жизни все наоборот – как по мне, это отважная охотница с тяжелым характером должна была быть босой, а невинная девственница, которой в очередной раз все помыкают – обутой. Ну да никто не вправе запретить автору мечтать, и к тому же, кто его знает – может быть, двести лет назад в американском фронтире босоногие реалии были в самом деле другие.

И-и-и еще одно отступление. Но разве я могу, заводя речь о романтичном образе босоногой мечтательной нежности и явной авторской симпатии к этому образу, не вспомнить все такую же юную, наивную, инфантильную и трогательную (по задумке автора, во всяком случае – ибо я этого писательского трепета о глупеньких, невинных, пассивных дурочках уже давно не разделяю) красавицу Ассоль из бессмертных “Алых Парусов” Александра Грина?

“… Взяв старенькую, но на ее голове всегда юную шелковую косынку, она […] заперла дверь и выпорхнула босиком на дорогу. […] Теплая пыль щекотала босые ноги; дышалось ясно и весело. […] Ассоль проникла в высокую, брызгающую росой луговую траву; держа руку ладонью вниз над ее метелками, она шла, улыбаясь струящемуся прикосновению […] Ассоль чувствовала себя, как дома; здоровалась с деревьями, как с людьми, то есть пожимая их широкие листья… Она села, подобрав ноги, с руками вокруг колен. (обратите внимание на подробное описание поз). Все, чего она ждала так долго и горячо, делалось там – на краю света […]
Ее разбудила муха, бродившая по голой ступне. Беспокойно повертев ножкой, Ассоль проснулась; сидя, закалывала она растрепанные волосы…”

Но перейдем уже, наконец, к главному блюду.
То, ради чего я все это затеял – цыганка Эсмеральда…

 

ЭСМЕРАЛЬДА, КОТОРОЙ… НЕ БЫЛО!

Думаю, классический образ молодой цыганки у большинства представится одинаково: очаровательная девушка с латино-индийской внешностью с пышными, черными волосами, в пестрых, легких одеждах, обвешанная браслетами, сережками, бубенчиками и прочими украшениями, ну и, самое главное, конечно же – босая.

Обычно, к этому облику еще традиционно прилагается озорная дерзость, неукротимая смелость, некоторая бесстыжесть… Скорее всего, это театральный образ – как бы еще уличная, по сути, нищенка, заработала щедрый золотой, не улыбаясь во все зубы, не меча молнии из черных, сверкающих глаз и всячески не воспаляя алчные мужские сердца. Отсюда, наверное, стереотип – что чаще всего видим, то для нас становится шаблоном истины, реалий. И мы забываем, что сцена, образ – это одно, а закулисье, те самые истинные реалии – уже совсем другое. Из того, что я знаю о цыганских обычаях, как раз наоборот, складывается впечатление, что более целомудренных женщин, чем цыгане, не бывает, и устав половых и межклассовых отношений очень строг. Особенно это касается отношений табора с чужаками: истории о беззаветной любви цыганки и солдата, или простого цыгана и зажиточной горожанки – все-таки все еще скорее сказочный шаблон, романтика, символ борьбы с предрассудками или еще что в этом роде, но не более. Не как, например, браки индеанок с трапперами, чему хотя бы есть исторические примеры, и чему не посвящают драмы шекспировских масштабов.

Так вот, Эсмеральда Виктора Гюго – как раз-таки, на удивление, ломает этот романтический шаблон. Его цыганка – это не то, к чему привык лично я, с детства взращиваясь на всевозможных воплощениях данного образа в таких фильмах, как “Зита и Гита”, в “Неуловимые мстители”, “Цыганский барон”, и в мультфильмах – “Саффи” (мультфильм совместного производства Венгрии, Канады и ФРГ, студия – Pannonia (Венгрия), режиссер – Аттила Даргаи),  “Храбрец-удалец”. Да и та же экранизация Диснея 1996-го года.

Оригинальная цыганка Эсмеральда Виктора Гюго – это снова, черт побери, всеми гонимая мученица-страдалица, причем, разумеется, невинная, слабая, беззащитная.

Сокрушительное открытие для меня, когда я удосужился, наконец, ознакомиться с первоисточником. “Ты ничего не знаешь (Джон Сноу), если ты не читал Собор Парижской Богоматери”, – говорили они. Лучше бы и не знал, ей-богу.

Может быть, разгадка в том, что цыганка эта – “не настоящая”. Согласно оригиналу, Эсмеральда – дочь вполне себе коренных парижских горожан, даже не полукровка. В цыганском таборе она оказалась, якобы похищенной. Это вообще сомнительная история, переданная устами тетки-соседку другу-подруги-мужа-свата. Да и мать Эсмеральды, судя по тексту, не отличалась умом, как и вышеупомянутая Фантина, мать Козетты. Видимо, одинокие, кинутые и обманутые матери-дурочки, обрекающие и себя, и своих детей на сатанические страдания из-за собственного легкомыслия, даром, что потом превозмогают до смерти – это отельная излюбленная тема Мэтра.

Еще раз замечу, кстати, что в тексте романа именно прописано, что Эсмеральда изначально обута – Гюго, конечно, не раз воспользуется поводом упомянуть ее босые ножки, но оригинально идея такова, что босая = беззащитная, Эсмеральда стыдливо поджимает под себя босые ноги, вот ее заставляют идти босиком по улицам и так далее.

На первых двух иллюстрациях она тоже обута. Но вот далее – что я считаю очень примечательным – на всех картинках цыганка боса. Причем даже в тех сюжетных моментах, где по тексту она должна быть именно обута – то есть, ее еще не успели разуть, стало быть, по логике иллюстраций это ее выбор, и она чувствует себя при этом комфортно. Я считаю, что это очень интересный момент – некоторые иллюстрации датируются девятнадцатым веком, чуть ли ни первым выходом романа в печать – стало быть, француз все-таки с самого начала хотел видеть цыганку исключительно босой…

Но это – книга. А что у нас с другими жанрами?

БОСОНОГАЯ МЕЧТА

Далее идут мюзиклы. Вернее, один – “Нотр-Дам де Пари”, знаменитый канадо-французский мюзикл Риккардо Коччанте, поставленный во множестве других стран, в том числе и России. На удивление, актрис, исполняющих роль Эсмеральды в других иностранных версиях, оказалось очень тяжело найти в адекватном качестве – поэтому я выбрал наиболее смотрибельные. Да и выбор не особенно велик – образ, в общем-то, неизменен, меняются только лица актрис.

Лично мне неожиданно больше всех нравится корейская актриса – там, откуда я скачал, модель упоминается как BADA, в Википедии в корейских вариациях указано целых три, и ни на одну нету ссылок, которая из них на картинке – я понятия не имею. кто из них исполнил, да ещё так зажигательно (явно не по северокорейски!), эту роль..

А также наша русская актриса – Светлана Светикова, но только в версии клипа Belle. Уж не знаю, то ли она на других картинках старше, то ли прическа и макияж по-другому наложены.

Далее идут фильмы. Чем раньше по хронологии они сняты, тем меньше кадров из оных, но я в любом случае все заархивировал, чтобы уже система имела единообразный вид.

Самый первый датируется аж 1911 годом. Кажется, он даже немой. Вторая экранизация тоже довоенная – 1923 год. Первая, 1911-го года – французская. Вторая – 1923-го – американская…

Чуть не пропустил – тут еще одна американская версия была в 1939-м – но визуально ничего особого она не представляет. Эсмеральда даже, в общем-то, и на цыганку не похожа. Спроси у меня, я, не зная, вообще бы предположил, что это какой-нибудь старый немецкий фильм, там, немецкая или чешская драма какая-нибудь или типа того.И вот он, лучезарной 1956 год – итало-французская экранизация с ослепительно выдающейся Джиной Лоллобриджидой в главной роли. Звезда – она и есть звезда и я уверен – если бы по сюжету Эсмеральде надо было идти на казнь голой, то и Джина ни на минуту не зудумалась бы о том, как правильно отыграть эту сцену…

Именно здесь впервые Эсмеральду в кино решили разуть – вот так вот прямо на весь фильм. И не ради какого-то символа хрупкости – вот, типа, она идет босая к эшафоту или там прикрывает босые ноги под взорами гневной толпы. Нет – это просто ее стиль, образ. И Джина в нем себя отлично – почти все эти фотографии это даже не кадры из фильма, а чистое позирование.

 

Думаю, по ним очевидно, что босиком себя актриса чувствует уверенно и комфортно и на съемочной площадке, и перед камерой, и, уверен, за кулисами. Не знаю, чья это была инициатива – режиссера или самой актрисы. Но недаром эта экранизация взорвала мир в свое время. Я сам ее считаю лучшей. Италия и Франция – две самые горячие, романтичные, страстные страны мира. Еще бы у них не получилась самая сексуальная цыганка во всей киноиндустрии! Вы ж только на это посмотрите…

Далее идут две совершенно непримечательные, незаметные и неизвестные картины – 1982-го и 1997-го соответственно. (на самом деле, есть еще, но чисто номинально – фактически по ним тупо ничего не найти, наверное, совсем зашквар). В первой, британо-американской версии сыграла некая Лесли-Энн Даун. Тут словно вернулись к истокам – невыразительная, тусклая пленка с вечным мылом в кадре, сомнительная актерская игра, скучноватая цыганка – ее снова зачем-то обули, кстати. Постеснялись британцы… Вообще не понимаю, зачем все это было нужно после эпики 56-го года. Я думаю, отмывали деньги.

Таки цыганка разувается где-то с середины фильма – после того, как ее разувают перед казнью, и ее спасает Квазимодо. Правда, не слишком-то мелькают ее обнаженные ноги всю оставшуюся картину. Так что это можно было бы и вовсе не упоминать. Вторая экранизация вообще солянка – тут и США, и Канада, и Чехия с Венгрией, и еще черт знает что – а толку. Наверное, тут под прикрытием фильма строили базы НАТО или еще что – потому что зрелище еще более скучное, чем предыдущее. Я Сальму Хайек никогда за актрису не считал – выглядит вроде привлекательно, с мексиканской такой гламурностью, но я всегда в ней чувствовал – вернее, не чувствовал никакой химии. С первого взгляда она мне не понравилась – и всякий фильм, который я с ней смотрел, был в лучшем случае никаким. Ей бы в порноиндустрию – или в лучшем случае моделью – ибо играть ей совершенно нечего и негде при, казалось бы, весьма неплохих внешних данных. Кину лишь один кадр из фильма – цыганка на каблуке, и этим все сказано. Один-единственный размытый босоногий кадр в постели не посчитал нужным выкладывать – даже казнят ее в этой версии обутой.

А жаль – судя по другой, отдельной фотографии из сети, хотя бы внешне ее Эсмеральда могла бы выделиться в этом трешаке.Теперь снова откатимся на год назад – очень уж хотелось завершить на позитивной ноте. И вот тут в лично моем топе самая лучшая инкарнация Эсмеральды где-либо вообще. Да, это мультфильм – но какой мультфильм. Во-первых, глядя на саму только цыганку, можно усомниться, для какой возрастной категории предполагался этот фильм. В принципе, мне с четырех лет было нормально.

Но не только внешность цыганки, а вся она целиком, ее характер, ее роль в этом произведении – куда более выдающиеся даже, чем в оригинале. Поэтому для меня лично даже фильм 1956-го, относительно четко следующего оригинальному тексту, да и сам роман довольно-таки скучны и унылы.

Тут какое дело. Во-первых, мультфильм я смотрел раньше. А тут чаще всего как у утенка – кого первым в жизни увидел, тот тебе и мама. Экранизацию 56-го я увидел намного позднее – и, кроме, собственно, босоногой живой женщины для меня в нем не было ничего. Лишь еще позднее, начав читать Гюго, я понял, что это за автор, понял, что он вообще имел ввиду, понял, о чем было все это произведение – и я скажу вкратце, что у мэтра основной сюжет всегда был, как это ни противоречиво, на втором плане. Он всегда писал о другом, о глобальном. О Париже, о Франции, о народе – а еще о маленьких, хрупких, слабых, беззащитных девушках-овечках. Коей в его оригинальной версии и является Эсмеральда. Гоняют ее там все кому не лень, а она сама традиционно только зажимается и теряет сознание на каждый чих.

Так что дело даже не в том, что у Диснея все хорошо кончается. Мульт 1996-го года в принципе о другом. И я скажу – даже сейчас он, на мой взгляд, выигрывает у любой киноэкранизации. Даже в плане серьезности – поверьте, арию отца Фролло в мультфильме вы не забудете никогда, а если посмотрите другие версии – согласитесь, что здесь его душевные страдания переданы как нигде показательно. Роман же надо читать.

Вообще Гюго надо исключительно читать – его романы просто не приспособлены для полноценных киноэкранизаций. По ним можно сваять свой собственный сюжет, взяв за основу определенную тему – поэтому самостоятельность и инициатива для меня здесь в данном случае выигрывают. Сюжет мультфильма совершенно не ориентируется на роман, но это, на мой взгляд, и хорошо. Я недавно наконец-то одолел книжный текст – и при всей той дани уважения, что я отдаю особенному слогу автора, его графоманским лирическим отступлениям, откровенному фетишизму и неприкрытому цинизму, после прочтения сейчас мне хочется пересмотреть именно мультипликационную версию – динамичную, драматичную, захватывающую, музыкальную, визуальную, лирическую – это мой идеал, эта версия воплотила в себе все, и немного романа, и немного мюзикла, и свое собственное видение, и аллюзии на современные реалии и культуру.

И сама Эсмеральда здесь – это конгломерат всего. И сексуальности – достаточно заметной (и при этом не настолько навязчивой, чтобы пятилетнего ребенка что-то здесь смущало), и характера (у диснея сильные и независимые женщины появились еще тогда, когда это не было мэйнстримом – и при этом они были симпатичные), просто привлекательности и своей роли в сюжете – не очередной викторовской несчастной девочки для битья, а все-таки инициатора какого-то движения, объекта продвижения для нескольких персонажей и истории в целом.

Ну и приятно все-таки, когда после конца произведения самому не хочется повеситься.

От редакции: наш обозреватель приготовил для иллюстраций огромное количество материала – далеко не всё вошло в публикацию. Мы решили немного восполнить этот пробел.

 

 

 

 

 

 

 

 

Текст: Станислав Левин. Фото из Сети Интернет.

На обложке: Квазимодо спасает Эсмеральду. Иллюстрация Эма де Лемо из парижского издания 1844 г.

 

Все права защищены. Копирование текстовых материалов и перепечатка возможно только со ссылкой на newrbfeet.ru. Копирование фотоматериалов, принадлежащих Студии RussianBareFeet, возможно только с официального разрешения администрации портала. Если вы являетесь правообладателем какого-либо материала, размещенного на данном портале, и не желаете его распространения, мы удалим его. Срок рассмотрения вашего обращения – 3 (трое) суток с момента получения, срок технического удаления – 15 (пятнадцать) суток. Рассматриваются только обращения по электронной почте на e-mail: siberianbarefoot@gmail.com. Мы соблюдаем нормы этики, положения Федерального закона от 13.03.2006 г. № 38-ФЗ «О рекламе», Федерального закона от 27.07.2006 г. № 152-ФЗ «О персональных данных».