ИСТОРИЯ САЙТА И СТУДИИ. ЕЛЕНА САФО, СТАРШЕКЛАСНИЦА И УЧИТЕЛЬНИЦА.
Очень, что называется, чешутся руки, начать рассказ о Кате и Вале, которые появились в моей жизни в 2008, как раз летом 2008-го, во время “сторожевства”, но оставим всё-таки этот рассказ на сладкое. Ибо тема – отдельная. Пожалуй, лучше будет здесь упомянуть Елену Сафонову (Helen Safo), которая также яркой звездой мелькнула и истории Студии.
ЕЛЕНА: СОЛНЕЧНАЯ УЛЫБКА!
Последней в серии «призванных по объявлению» в 2006-м стала Елена. Светловолосая девушка сразу покорила меня своей очаровательной и негаснущей улыбкой. Я уже писал, что приходится порой чуть ни не силком вытаскивать такую улыбку у модели – и совсем не потому, что они выполняют из-под палки некую тяжелую работу, нет… Люди просто не умеют работать с лицом; как и все мы, естественно. Мы же не американцы, нас же от горшка не учат лелеять на физиономии вечный «чи-и-из!». Может, это и к лучшему, конечно, но всё равно – улыбки остаются проблемой.
А тут она уже на лице была. Готовенькая. Хоть ксерокопируй!
…Написал это вот сейчас и тормознулся. Замедлился. Пошла в памяти вереница – бесконечная, как караван аравийского шейха, лиц и ног. Тех красавиц разных возрастов, которых я снимал; всех помню. Кажется, поставь их сейчас в босоногую шеренгу – узнаю каждую что в лицо, что по ступням. И вот я думаю: а почему я получал такое экстатическое удовольствие, гуляя с очередной босоногой моделью, щелкая фотоаппаратом и наблюдая, естественно, ее босые ноги? Ответ, который на поверхности – что они мне просто нравятся, только кажется верным; во-первых, хоть и не был я тогда счастлив, как сейчас, с босоногой подругой жизни, но ни до чего интимного дело не доходило по множеству уже не раз названных причин. А картинки – их можно и в Сети посмотреть, незачем такие такой огород городить.
Наверное, дело было в энергетике. Помню, как во время одного из переездов с квартиры на квартиру попался мне от старого хозяина целый ворох журналов Playboy (еще под редакцией Артемия Троцкого, первые выпуски) и Penthaus. Так красоток на любой вкус, «одетых» только в туфли на каблуках, там видимо-невидимо. Но нет…
Не ощущаю я энергетики – никакой! – от обутой женщины. Даже в открытые босоножки. Совсем. Ну, сексапильность какую-то, возможно ощущаю, что от раздетой, что от одетой, но это грубоватая, вульгарная такая энергетика, в ряде случаев (особенно, если тонна косметики), отдает пошлостью, проституцией. Так и кажется, что меня пытается снять классическая дамочка с Тверской… Да, обувь глушит эти флюиды.
Поэтому, как царь Соломон в старости согревал себя телами юных дев, так и – делаю практически то же самое. В переносном, естественно, смысле. Я поддерживаю свою энергетику этой самой, идущей даже не от ног… нет, это банально; от самого процесса хождения с босоногой моделью. Со-участия, со-чувствия, со-прикосновения, прикосновения босыми ногами к матери-Земле. Ну, далее не буду, потому что это уже идет антинаучная шняга, с энергетикой и тому подобным. Но про себя говорю четко: именно от совместного босоногого хождения и рождался некий жизненный импульс…
Елена – Helen Safo. Первая девушка с косой в галереях Студии, и первая самая яркая улыбка!
Где эти, унылые ценители “бархатных пяточек”, возмущающиеся “неухоженностью” ступней наших моделей? Вот вам красивая ступня – и ещё более красивая от того, что покрыта городской пылью…
А Елена тем более оказалась не просто красивой девушкой. И не просто с трогательными косичками – Боже, как милы они были! Это был удивительно милый, тёплый, родной человечек; невероятно жизнерадостный. Она искренне радовалась всему: солнцу, ветру, горячему асфальту, голым пяткам, случайным лужам, траве и даже шишкам, попадавшим в лесу под ее босые ноги.
Намеренно ничего не говорю о ступнях; понятно, что и ими я остался восхищен. Особенно в том кадре, когда Елена села на парапет фонтана у ТЦ – в том самом месте, оккупированном «Востоком-Западом», и сложила пальцы на щиколотках. Такой кадр я делал и раньше, но ей-Богу, никогда он не был столь грациозным и с легкой руки – или ноги Елены он вошел в разряд классики.
Одна из самых лучших фотографий этого сета – на фонтане у Торгового центра, на главной улице Академгородка, в ослепительном свете летнего дня.
Никаких особых приключений с Еленой в той, первой летней академгородковской фотосессии не было, если не считать одного… Дело в том, что тогда как раз после долгого ремонта открылся торговый центр Академгородка – его главный магазин, главный универмаг, сосредоточие всяческого дефицита в советское время; ну, понятно, появились суперские прилавки, освещение, банкоматы и всё такое прочее, кафельный пол, как в лучших образчиках такого рода заведений. И, соответственно, сильно поменялся персонал.
Так вот, мы зашли с Еленой туда купить водички – просто; ну, я еще слойку взял. На обратном пути от ТЦ девушка вдруг вспоминает: ой, я же сумочку забыла! Да, бахромчатую этносумочку, и не в ячейке, а прямо на столике перед ней. Ну, возвращаемся, не чая вещь вернуть.
Подходим к охраннику. Он подробно выспрашивает всё, все приметы вещи.
Потом говорит: «Щас!» и начинает переговариваться по рации с кем-то.
И к нам выходит целая делегация: два (!) охранника и две продавщицы (!!!) в синих юбочках. Тут наш охранник достает из «служебной» ячейки искомую сумочку: ваша?
То есть он специально ждал, пока его коллеги и продавщицы подойдут.
И тут повторилась ситуация, как с Верой, но зеркально отраженная: ко мне, босому и бородатому, никто не пристал; видимо, приняли меня за реинкарнацию сиятельного лже-босяка Льва Николаевича.
Для Елены ходить босиком было равно “быть красивой”. Это чувствовалось!
И то, что пятки скоро стали густо-серые от “грязи”, её не смущало нисколечко!
А вот Елену засыпали вопросами, совершенно стандартными, как обычно:
– Ой, а вы что, босиком?
– А вы всегда так ходите?
– А зимой тоже босиком?
– А разве асфальт не жжется?
– А разве вы о стекла не режетесь?
– Ой, а как это вы по плевкам?
– А кожа на ступнях не грубеет от этого?
Разве пощупать не попросили…
В-общем, мы произвели в ТЦ фурор; интересно, что в принципе, интерес я мог бы охарактеризовать, как доброжелательный – и больше никогда, ни с кем, ни в какой ситуации таких историй там не было…
Босиком, широким шагом, по улице… Фото вошло в галерею “Они идут!”.
Великолепный педикюр и маникюр – Елена в этом толк знала.
Видимо, мы были первыми босоногими, которые взломали ледок опасения к таким «чудикам», однако грудью проложили дорогу в царство свободы. К полному легалайзу.
В общем, мне всегда, когда иду я с босой девушкой или женщиной по улицам родного города, вспоминается это, написанное Ильёй Кормильцевым и спетое – Вячеславом Бутусовым, задолго до его культового “Девушка по городу шагает босиком”:
Ну! Разденься!
Выйди на улицу голой
И я подавлю свою ревность,
Если так нужно для дела,
Разденься!
Хей!
Пусть они удивятся,
Пусть делают вид, что не видят тебя.
Но им ни за что не забыть,
Их мысли заполнит твое тело.
Разденься!
Будь оскорбительно трезвой.
Они любят пьяных и психов.
Есть за что пожалеть их,
Их мысли заполнит твое тело.
Разденься!
Завёл специально на почтамт. Елена сидит, позирует, “пишет телеграмму”. На нас никто внимания не обратил.
ЕЛЕНА И АЛЬГИС: А ГРЯЗНОПЯТОЙ – ЛЮБИШЬ?
Во время второй фотосессии мы бродили уже по району «Щ», по железнодорожной линии – уже почти «домашнему», обжитому, много раз использованному месту. Но не место красит человека, а он его… И это правда!
По обеим сторонам старой ветки были разбросаны промзоны, халупы, заборы… Девушка азартно лазила по всем этим, довольно опасным для босых ног, местам. Не боясь ни стёкол, ни крапивы.
Даже колечко пыталась на пальчик надеть. Её придумка.
Елена надела короткие шорты; ноги ее шикарные, удлинились еще раза в полтора. Оранжевую кофточку надела и темные очки с коричневым отливом. Бог мой, какая итальянка получилась! Это была одна из лучших фотосессий, право. А ходили мы, мягко говоря, по довольно замусоренным местам, и по грязи, конечно. Красивая голоногая девушка шлепает босыми загорелыми ногами по чавкающей коричневой глине…
Вы скажете, это садизм? Или какое-то извращение? Ну, можно подойти к этой картинке с пристрастием и нацеплять на нее всё, что угодно – сколько хотите сексуальных фантазий вплоть до тайного надругательства; вполне в духе убежденного фрейдиста-психоаналитика. А я вижу в этом просто азарт, детское хулиганство, здоровье, в конце концов… как в детстве, понимаете? Или ты «неженка поганая», фи-фи-фу, или ты можешь, тебе не слабо.
Вообще, дети, например, шибко чистеньких и умытеньких никогда не любят.
Нормальные дети, я имею в виду, на изгаженные гаджетом и гигиеной.
В советские суровые времена, времена пионерлагерей таких чистюль грёбаных, вообще-то, дружно били всей пионерской палатой.
И я бы сейчас – бил.
Прошли почти два километра по шпалам…
…пятки измазали в мазуте так, что наскоро, на улице, не отмоешь. Вот и пошла Елена на встречу со своим кавалером – “грязнопятая”.
…Так вот, Елена и отличалась именно этой, незамутненной детскостью натуры. Лужа грязная? О, кайф! Залезу туда обеими босыми ногами и буду потом шевелить пальцами ступней, на которых лопается и шелушится высыхающая глина… Круто! Как в детстве.
Ну, глина – глиной, ее в России много, тем более вся Новосибирская область, по сути, это бывшее дно Среднесибирского моря, плескавшегося тут когда-то в какие-то юрко-мезозойские времена, до самых Алтайских гор. Если я не прав, поправьте: я не геолог, я в этом не разбираюсь. Знаю только то, что от нее, этой простой сибирской глины, как бы она не была ужасна на вид, никто не умирал, а наоборот: только здоровели.
Однако дело было совершенно в другом.
Елена бодро шагала по шпалам. А среди шпал, деревянных каждая вторая оказывалась черной, как смоль: чем пропитывают железнодорожные шпалы, вы можете сами посмотреть в Интернете, я даже приблизительно не назову это вещество, дабы не ошибиться. Да и не интересно, какая разница? Суть в том, что крепкие пятки длинноногой загорелой блондинки и подушечки ее пальчиком скоро стали черными. И смыть эту черноту не помогала ни одна лужа; даже вода из шланга, которым на наших глазах поливали газончик…
Что делать?
Одни из самых лучших фотографий серии “На рельсах”.
А это фото стало классикой.
А мы между тем, увлеклись. И я, и Елена; и вот уже возвращаемся с этой ветки на остановку, идем по дворам, среди девятиэтажек, и тут в сумочке девушки звонит мобильник.
Она берет трубку.
Я волей-неволей слышу диалог, часть его, хоть и не вслушиваюсь особо.
Но отрывки все равно примечательны.
Судя по всему, звонил ее парень; говорил, что ждет её уже где-то в Академгородке…
А она только со съемки.
Елена смеется в трубку: «Да я тут грязнопятая-чернопятая! Ты меня такую ждешь?!».
И тут я слышу сакраментальное: «ДА Я ТЕБЯ ВСЯКОЙ ЛЮБЛЮ!» – сказано было за километры от нас так громко, что связь без помех передала не только слова, но и чувства говорившего…
Вот тогда у меня и родилась идея снять не одну девушку, а босоногую пару. Её с любимым. А любимого звали чудесным именем Альгис.
Сначала я подумал, что сей молодой человек – прибалт; но оказалось – чистокровный татарин.
Елена с Альгисом чувствовали себя босиком в городе – легко. Как рыба в воде!
Романтичная пара – и и не только лиц!
…Светловолосая Елена и черный темнокожий Альгис составили прелестную пару. Как с картины кого-то из художников Возрождения: там, где нимфу похищает сатир, не помню. Вот также смугло-темная ладонь сатира-Альгиса бережно лежала на белой ручке нимфы-Елены… и точно такую же божественную гамму создавали их босые ступни! Я специально делал эти кадры, каюсь просто из восхищения цветовой гаммой. К тому же парень пришел в белоснежных штанах, совсем как в Рио-де-Жанейро, если верить классикам; и это сочно дополняло картину.
Альгис, безусловно, феномен для среднестатистического российского кавалера.
Были ли у него какие-то мысли о ФФ? Не знаю. Но голые ноги своей спутницы ему явно нравились.
Под ручку двое босых молодых людей гуляли по Академгородку, по выбеленным солнцем и политым из шланга тротуарам, сидели на скамеечке. Я сфотографировал их даже в прогулочном фаэтоне! И, кстати, подумал: если у меня когда-нибудь будет третья свадьба, она будет именно такой…
Это была великолепная сказка.
Босиком вдвоём. И обратите внимание, как они радостно шлёпают по лужам, по мокрой части тротуара!
Вообще, конечно, тут надо отвлечься и честно признать, что фотосессия Елены м Альгисом была в нашем босомире сравнима со взрывом сверхновой. Абсолютно. Босой парень смело гуляет с босой девушкой по городу, по центру… Господи, да это же материализовалась моя юношеская мечта, наяву просто воплотилась; и не только моя – сколько миллионов таких мечт на тот момент бурлило в головах посетителей сайта! Вон, Станислав Левин неоднократно отмечал, что почти каждая вторая девушка с сайта вызывала у него приступы юношеской эрекции, когда крышу сносит от прилива гормонов… А такая картина?!
И да простят меня девушки, но не надо пенять на засилье в Сети докучливых футлаверов, пристающих к вам с расспросами глупыми, лезущими в ваше личное пространство… Понимаете, если бы каждая девушка могла вот так погулять со своим парнем, да и погуляла бы во время оно, то озабоченных угрюмых футлаверов было просто на порядок, то и на три – меньше! Только эмоциональный голод по таким ощущениям, только “недолюбленность” – и вовсе не материнская! – делает из человека того, кого вы, узнав о его пристрастиях, брезгливо называете “извращенцем”!
Елена и Альгис целовались на улице самозабвенно – будто никого рядом не существует – ни меня с камерой, ни прохожих.
Да и сам Альгис – феномен невероятный. Татарин, как я уже говорил. Восточный человек. Да он должен был мне физиономию набить сразу – как только увидел, что я фотографирую его девушку (!), босую (!!), откровенно говорю комплименты её ногам, трогаю за ступни (!!!). Вы сравните эту реакцию со стандартным: так, никаких съёмок, никаких фото в Интернете, я тебе запрещаю!!! Был ли Альгис скрытым фут-фетишистом? Не знаю, не спрашивал. Скромный, но не застенчивый, вежливый, но не холодный, сдержанный, но не угрюмый, до невозможности ПРИЯТНЫЙ человек – я бы такого друга с радостью имел! И сам он, как было видно, ничуть не стеснялся своих босых ступней, своего “непацанского2 вида рядом с Еленой…
Фе-но-мен!
Да что там стесняться – Елена с Альгисом на каждом перекрёстке обнимались, миловались, 2сосались”, как сказала бы школота, совершеннно беззастенчиво, и на виду у всех, и пож прицелом фотокамеры. Как юудто мира вокруг них, босых и счастливых, не существовало вообще. Совершенно. Он и она, и их любовь.
Я много раз потом вспоминал Альгиса и Лену, их эту их босую феерию, и порывался вставить в какое-нибудь произведение, но каждый раз сомневался: ну, не поверят же! Не поверят в такую густую карамель, в то, что так вот можно, что это рядом с нами… Ну, хотя бы смотрите сейчас на фото и верьте. Это – было.
Потом Альгис уехал на стажировку, кажется, в США, он учился в престижном экономическом вузе; поехала к нему Елена, я потерял ее из виду… Наступил дождливый сентябрь и тут грянул гром. Гром в виде заголовков, которыми запестрел-закровоточил Интернет: «Пропавшую… Сафонову ищут милиция и волонтеры», «Загадка Сафоновой».
Вот отрывок из сообщения информационного сайта НГС, появившегося гораздо позже, но, тем не менее, дающего полную картину ужасной истории, разгадка которой, кстати, не найдена до сих пор – как и сама девушка, живая или мертвая.
«Год назад, в ночь с 8 на 9 сентября… 28-летняя жительница Академгородка Ирина Сафонова вошла в подъезд своего дома — девятиэтажки по адресу Демакова, 1, — но так и не дошла до квартиры, таинственно исчезнув по пути. О пропаже стало известно только на следующее утро, когда проснувшиеся брат девушки и ее сын обнаружили, что она до сих пор не вернулась из кино. Трагическое происшествие вызвало общественный резонанс, и к поискам Ирины подключись сотни добровольцев, но результата это все равно не дало…»
Вот такие дела. Меня прошиб холодный пот. Фамилия ТА ЖЕ! На остальные детали: например, то что моя Елена никак не могла жить на улице Демакова, даже внимания не обратил. Ну да, я же видел ее релиз: там стояло имя Елена… И вроде так он ее называл; но, в конце концов, она могла назваться любым именем, это у нас иногда случалось; я бросился к менеджеру нашему, Илье, оформлявшему ее релиз – вдруг у него есть электронная версия: девушка, «щёлкнутая» на телефон, с паспортом у лица… Илья был на Алтае; но за это время уже появились листовки с изображением настоящей пропавшей. Звали ее Ирина, и на листовках, конечно, оказалось совсем другое лицо.
Увы, девушку так и не нашли. А я… а я, находясь под впечатлением этой жутковатой истории, «попадания» Зла буквально в «воронку рядом», даже не стал делать попытки разыскать Елену. Как-то не по себе было бы мне её снимать после всего этого. Даже пусть это зловещее совпадение фамилий – случайное… Кстати, сестры у нее, как я хорошо помнил. Не было; так что просто – однофамилица.
Но фотографии, которые она оставила в нашей истории, поистине замечательны; фотографии счастливой босоногой пары. Надо сказать, что гораздо позже у нас будут и другие молодые люди – лирические герои, любящие бродить босиком вместе, но такого уровня лиричности Елены и Альгиса я уже в фотосетах не достигну никогда.
Здесь полно было битых стёкол, на этом старом колодце водоохлаждения. Но Елена полезла туда первой!
Да, в конце лета Елена снималась еще в одном фотосете – с черноволосой девушкой Александрой, студенткой НГУ (той самой босоножкой, встреченной нами в университете с Иринессой), но это отдельная история. И расскажем мы её после, так как статьья и так перегружена фотоматериалом, а кадры с прогулки этих двух богинь – фантастические, и их много.
И ДРУГИЕ ЛИЦА.
Кого я могу, а точнее – должен вспомнить из этого периода? Ну, например, тихую красавицу Настю, с которой мы отсняли неплохую серию фотосетов «Старый Новосибирск»: водил я ее по старинным улочкам родного города, вооружившись планом знакомого-краеведа, в котором каждый купеческий дом был обозначен с потрясающей точностью. Я помню, что это было время ежегодного пухового полета и голые ступни девушки тонули в нем, а она все время смеялась: щекотно. Настя после этой фотосессии подвернула ногу, очень неудачно и не смогла ходить некоторое время – а тут и кончилось лето.
Настя – одна из первых моделей. С ней мы сняли чудесную фотосессию про старые улочки Новосибирска.
Мы тогда любили дерзко фотографироваться у вывесок обувных лавок. Кстати, в 2010-м году московские гости, приехав в Новосибирск, заметят – ба, у вас тут обувных магазинов раз в десять больше, чем в столице!
Настя обожала ходить по лужам. Любила это ощущение: босыми ногами по воде! И вот, в одну из прогулок мы увидели товарища, нерусского, поливавшего газон. Девушка сама подошла и попросила “полить на ножки”. Видели бы вы, с какими глазами он это сдеклал своим шлангом!
Настя очень любила лужи…
…а если холодной водичкой на босые ноги в жаркий день – так это наслаждение!
Помню, как снимал, уже по слякоти, подругу одной своей знакомой, Алису; к сожалению, погодные условия не дали нормально поработать – начали в лесу, потом она вынуждена была обуться, потом продолжили на скамейке. Фото Алисе понравились, сам процесс – нет. Но типаж получился отличный: я такой классической блондинки не видел ни до, ни после. Да еще типа как «в мехах». Она, кстати, как и некоторые другие персонажи проб, мелькнула потом в иллюстрациях к повести «Бабье лето», и причем уже в образнее стопроцентно… блондинистого, что ли, персонажа. Ну, думаю, тут ошибки и не было: судя по ответу, девушка не мыслила свою жизнь без каблуков, а такого добра нам не надо…
Алиса улыбается, но ощущалось, что вся эта босогногая съёмка – противоестественна её гламурной натуре.
Ступни у неё были замечательные, по меркам сайта. Опять же – где вы, любители ухоженных ног? Нечего сказать, да?
И была еще одна любопытная встреча, о которой я забыл рассказать в эпизоде с босоногой прогулкой Елены по центру Академгородка. Увидели мы скрипачку: там, где улица Ильича взбирается на горку, перед ДК «Юность», в прежние времена по лету открывался почти парижский букинистический рынок. Карты всех возможных стран, старые книги, учебники; картины. Собственно, сейчас только художники с картинами и остались. Кроме того, традиция стритовать именно на этом небольшом участке улицы. И вот мы шли, увидели… босую скрипачку!
Это тем более удивительно, потому, что неформальная молодежь нашего города, да и не только нашего; я так думаю, от того, что бедные дети цивилизованного общества конца ХХ века так и появляются на свет из материнской утробы в кедиках, сандаликах или, на худой конец, в гольфиках. Как же им потом? Да так, как и родились. Ненормальная неформальность плюс нормальные дезинфекция и гигиена. И комфорт.
Та самая скрипачка Луша – мы её потом разыскали.
Так вот, эта скрипачка, в отличие от всех, стояла и играла босиком. Самое поразительное, что я был настолько неуверен в возможности этого события и настолько сконцентрирован на Елене, что узнал об этом только после рассказанного мной эпизода с забытой сумочкой… Кинулся просматривать фото: точно! Пошли туда. Увы, скрипачка настритовала себе и ушла. Елена, которая с ней успела поговорить, сказала: мол, старшеклассница, а зовут… Луша. Вот и всё, что она смогла узнать.
Эту Лушу я потом найду, сниму с ней небольшую трогательную фотосессию, но это будет уже тогда, когда я начну работать в школе; а в том году я только-только к этому осторожно подбирался.
Оказалось, что с началом тепла Луша и в свою школу запросто ходит босой!
Увы. Вмешались не столько школьные власти, сколько родители Лукерьи, как я понял, что-то вроде современных “староверов” – фото есть Зло, они “крадут душу” и всё такое…
Летом и осенью 2008 года случились две истории, в той же самой школе, каждая из которых как нельзя лучше иллюстрирует… все сказанное о школе ниже. О том, что это «тюрьма духа» и сосредоточие казарменной морали. Помните, я упоминал Галину Мишкович, которая эмигрировала с мамой в самом начале восьмидесятых – это когда совок погибал в маразме, никакой «перестройкой» в воздухе не пахло и казалось, что Брежнев, как и ад советского бытия, будет вечен… Так вот, на том памятном комсомольском собрании, посвященном, естественно, животрепещущему вопросу «А чего это она уезжает в загнивающий империализм, чем ее не устраивает СССР?», пеняли Гале за многое. Нет, не за еврейское происхождение: уж в Академе-то, евреями густонаселенном, это было бы глупо. За всякие мелкие отклонения от светлого образа юной устроительницы коммунизма.
И, в частности, за то, за то, что в мае, во время нашего традиционного школьного субботника, она без всяких раздумий стащила с ног белые американские кроссовки и белые же носочки: отличную, загорелую, рельефную её ступню помню до сих пор – как и то, что та быстро покрылась пылью и грязью, когда Галка азартно сгребала перегнившие под снегом листья, орудовала граблями и наслаждалась первым теплом. В то время как мы, грешные парились – кто в кедах, кто в ботинках а кто и резиновых сапогах. Которые советские люди надевают на любую грязную работу.
Да, это ей ТОЖЕ ПОСТАВИЛИ В ВИНУ! Нет, о сексуальности слова не сказали – не знали мы тогда. Комсомольцы восьмидесятых, этого рокового слова! – но вот о том, что-де «откололась от коллектива», «выпендривается», и даже «проявляет нездоровые увлечения», это было. Говорили охотно.
Мог ли я, с тоской сжавшийся за партой и стоически промолчавший во время всего этого импровизированного судилища и «воздержавшийся», кстати, мог ли я предполагать, что через двадцать лет сам будку проявлять такие же «нездоровые увлечения» и всячески пропагандировать их?!
А истории, произошедшие в школе, касались одной из ее учениц и одной из ее учительниц.
АННА: БЛЮЗ ПОД ЗАПРЕТОМ
Начну, наверное, с ученицы. Анна была задумчивой романтичной девушкой. И «белой вороной». Ну, это для меня загадка по сей день, на самом деле – при безупречной внешности, модельном росте, отличной фигуре… она совершенно не вписывалась в разряд огламурившихся одиннадцатиклассница. Она не злоупотребляла косметикой, не бегала курить в беседку на школьном дворе, не болтала в стайках таких же девчонок-модниц, не «дружила» с парнем – она почти вообще ни с кем не общалась, что называется, «ходила по стеночке». И не сказать бы, что отлично училась: средне, но отнюдь не блестяще. Кстати, это была уже осень 2008-го и я их “ночного сторожа” превратился в действующего дневного охранника школы, так что с детьми общался.
Великолепные ступни и нежный романтичный образ… Мадемуазель поёт блюз осени!
И все началось с ее освобождения от физкультуры. Что-то у нее было, какое-то такое пожизненное освобождение то ли поводу сердца, то ли по поводу давления. Соответственно, «физ-ра» для нее пролетала сразу и напрочь, и болтаться в зале, глядя, как другие играют в волейбол, ей было совершенно неинтересно. А по нашему тогдашнему школьному орднунгу из коридоров во время уроков всех надлежало беспощадно гнать, дабы не мешали святому учебному процессу… Таким образом, все изгнанные из классов за бузу, все опоздавшие и не впущенные, все «освобожденные» скапливались у меня на первом этаже, где за столом школьного охранника всегда было чем заняться: поиграть в шахматы, почитать журналы типа «Коммерсантъ-Власть» (да-да, ведь читали многие!), получить помощь-консультацию по гуманитарным наукам или просто посидеть с книжкой на скамейке. Многие предпочитали поговорить, просто поговорить. А я это тоже любил.
Начались наши беседы с Анной – сначала о литературе. Она любила Сэлинджера, в чем может признаться далеко не каждый нынешний старшеклассник, читала Кена Кизи. Его знаменитое «Пролетая над…» и даже культовую «Чайку по имени Джонатан Ливингстон». Обо всем этом мы и беседовали; незаметно наши беседы касались смысла жизни, психологии поступка и того-сего, всякого.
Ну, вот, она и говорит: а вы, мол, босоногих девушек фотографируете. Я видела сайт ваш. А не могли бы меня сфотографировать?
Анна якобы так и вышла во двор из дома – подъезд без кода обнаружили недалеко от школы. Эх. Надо было отойти подальше!
В этой щекотливой ситуации я просто просил ее принести разрешение от родителей. Набросал даже примерный текст, не убоявшись отметить «фотосессия босиком (без обуви)». Я рассчитывал, что это родителей отпугнет и демонстрировал полную индифферентность. Каково же было моё удивление, когда девушка принесла мне подписанную бумагу! Я еще спросил – кто подписал, мама и папа? Мама. А чего, не удивилась? Анна пожала плечами и сказала, что мама у нее тоже… такая. Ну, такая, как она. Немного странная, наверное. Художник и дизайнер…
Ну, о чем было тут говорить?
Первоначально планировалось, что я пораньше освобожусь после дежурства, у меня была такая возможность, и мы сделаем фотосет в её дворе, неподалёку от школы. Но как назло, заболел мой напарник. Фотосет откладывался. Раз, другой, третий…
А на улице уже бушевала почти летняя жара – последние дни марта открыли небесные шлюзы, тепло обрушилось сверху, напалмовым ударом сожгло весь снег, высушило до звонкого хруста оттаявшую листву, и набухли почки! Аномалия. Необычно ранняя весна вымаривала леностью, будоражила головы и сносила крышу.
Поэтому Анна как-то раз и сказала: ну что же мы, в самом деле! Тепло уже. А потом мне к ЕГЭ надо будет готовиться. А у меня ещё «художка». Давайте на «физ-ре», я перед большой переменой…
Я подменился, попросил посидеть на вахте нашего разнорабочего. Да и день был, кажется, суббота – сонный и малолюдный. Я принес фотоаппарат, Анна оставила на вахте сумочку и мы вышли. А жила-то она, кстати, совсем недалеко от школы, почти что в соседнем доме. Девушка заходит, оставляет дома сапожки и вот – робко ступает белыми, незагоревшими ступнями за пространство подъезда…
Как можно было не восхититься такими ступнями?
Я еще раз изумился, насколько природа прихотливо распределяет внешние данные и характер. Анна выглядела настоящей звездой, французского тонкого шарма. Джинсики, закатанные, обнажали точеные стройные икры. Белый джемпер, курточка – день оказался всё-таки пасмурен, тепло мало ощущалось, хоть на термометре точно стояло +14. И вот такая копия Патриции Каас выпорхнула из подъезда.
Анна никогда раньше не снималась. Но усвоила все очень хорошо. Покорно застывала в рекомендуемых позах. И так как мы ходили, в конце концов, мы подошли близко к школьному двору…
Уже позже я понимаю: нет, это не было провокацией. Спровоцировать меня можно было и меньшими усилиями, коли бы хотели – ведь даже на такую вещь, как фотосессию, можно навертеть много чего! И вот Анна позировала, а от угла школы за нами алчно наблюдала стайка старшеклассников. Потому, что мы увлеклись и началась большая перемена – а Анна, конечно, проговорилась о фотосъемке.
Я это видел: но что делать? Всё прекращать и воровато бежать обратно? Нет, мы выполнили всю «обязательную» программу, за десять минут до конца перемены я девушку отпустил и вернулся на рабочее место. Мой напарник уже разгадал все кроссворды и мучился над освоением какой-то статьи из «Коммерсанта».
Самое интересно было не в том, что этот случай: взрослый дядя фотографирует старшеклассницу в «странном» виде, как-то школу потряс. Нет, ни капли. Все шло своим чередом; никто у меня даже не спросил, зачем и куда я на час почти пропадал из школы. У Анны никто не спросил – кроме, конечно, нескольких подруг, желавших увидеть «фотки». А я их делал долго, получилось так, что портфолио Анне смог выдать только на следующей неделе.
И вот тут – началось!
Анна, как любая нормальная девушка, выложила фотографии в Интернет. И даже не в ВК – не помню, существовали ли он тогда! – в местную соцсети academ.org – вот тут и разгорелось что-то вроде скандала.
А зачем вы ее снимали? А зачем босиком? А что это, вообще, такое?! А кто это придумал?! При этом возмущавшиеся упоминали, что многие фото «красиво получились», но… возмущались самим посылом: девушка! Ученица! Босиком!!! В Интернете!!!
Дело дошло до того, что классная вызвала Анну и начала отчитывать. Деталей я не знаю – Аня не рассказывала особо, но по некоторым ее словам я понял, что звучали упреки чуть ли не в развратном поведении. Поразило то, что когда Анна робко сказала – я же не голой снималась, я босиком! – педагог отчеканила: «В твоём случае это одно и то же!».
Казалось бы, педагогический неумолимый каток покатится по привычной дороге: вызов родителей, что-то вроде судилища на классном часе, наказание мне… нет! Этого не было. Видимо, классная руководительница попыталась выйти на родителей Анны и мать девушки спокойно сказала: фото видела, разрешение дала, какие еще вопросы?
Мне ни одного вопроса не задали.
Фотосет в кабинете химии…
И опять – эти чувственные ноги сводят с ума.
Представьте на месте Ани свою одноклассницу…
Подошвы она по-честному испачкала тогда. Без дураков.
И самое интересное, что Аня снималась еще один раз, специально – в кабинете химии. Очень интересная фотосессия получилась, с колбами да пробирками, разноцветными растворами. А ее точеные ступни даже некоторое время украшали эмблему Студии RBF… И она сама ничуть не стыдилась ни своего фотосета на улице, ни самого факта; слава Богу, будучи немного “не от мира сего”, она и пошлость этого мира не цепляла на себя, не прилипало к ней это.
Повторю – в химии я снимал бессчётное количество раз её великолепные, эротичные до темноты в глазах, голые ступни, да ещё в натюрморте со всякими колбами да ретортами с чистой водой. Очень интересное ощущение. Сделал серию на чёрных маскировочных шторах, как на чёрном фоне в фотостудии – эх, были б у меня тогда софиты! Мне удалось как-то объяснить девушке, насколько красивы её ноги, как художественно вылеплен каждый палец этих ступней, влюбить её в них – как ни глупо это звучит. Она перестала считать это “приспособлением для ходьбы” и я заметил – когда я фотографирую крупный план, она собственные ступни рассматривать, очень даже внимательно…
Анне особенно нравились эти фотографии.
Вот и прекрасно. По сути дела, это был хороший коучинг. Каждую бы старшеклассницу так вот посадить за парту или парту, разуть и заставить чуть ли не мантру петь: “Это мои красивые босые ноги! Это предмет поклонения, восхищения, вожделения, бла-бла-бла…”. Глядишь, и меньше станет стыдливых, закомплексованных, считающих себя “уродками”; не будут изнывать от мук – ах, у меня слишком маленькая грудь, ах, у меня слишком большой размер ступни; будут такими весёлыми, жизнерадостными, знающими цену красоте своей, как Helen Safo, и найдут себе таких вот Альгисов. Вот поэтому, когда робко говорят о необходимости секс-просвещения школьником, я, при всей сппорности этого вопроса, принципиально за обеими руками. Надо учить “любить себя”, учить, во что бы то ни стало!
Ну, а я делал пока свою маленькую работу.
Однако последствия нашего фотозагула всё-таки проявились: Анне объявили не то, чтобы бойкот, но окружили стеной ледяного презрения. Как сделавшую что-то совершенно аморальное. И первым ей дали ощутить ее немногие подруги. Наверное, они тоже ХОТЕЛИ блеснуть… но пороху не хватило.
Да я их и понимаю: в мертвящей школьной атмосфере это было равносильно самоубийству.
Вот так ранней весной 2008 года началась… и закончилась история со «Старшеклассницей». Фотосет имел второе название Mademoiselle chante le bluse… Мадемуазель поёт блюз. Как в пенсне Патриции.
Потом Анна начала готовиться к экзаменам, а еще более потом, летом, я наконец, из школы уволился. И меня это тоже достало: это вот… отношение.
СВЕТА: ЕСЛИ БЫ ВИДЕЛИ УЧЕНИКИ… И ОНИ ВИДЕЛИ!
Молодая «химичка» Светлана работала в школе еще в то время, когда я фотографировал Олесю – вы помните этот рассказ о фотосете «Босоногая уборка». Собственно это ей я обязан свободному доступу в «режимный» кабинет химии: я там даже цветы поливал в ее отсутствие, потому, что Света жила далеко, и часов у нее было немного; нежные растения, которые она любила, нельзя было оставлять без присмотра.
И вот, через несколько недель после истории с Анной – о которой она слышала краем уха, но не сказала мни единого слова в осуждение! – эта молодая женщина игриво спросила:
– А меня не хотите поснимать?
И она легко вышагнула из туфель на низком каблучке, в которых ходила в школе. Прелестные здоровые ножки тридцатилетней миниатюрной женщины. Ну, как мне было не согласиться?
Это, наверное, был первый опыт работы с женщиной, которая сознательно пошла на босоногую фотосессию в поисках… избранника. Да, тут в анамнезе оставался неудачный брак, дочка и желание найти спутника жизни. Впоследствии я не раз таким образом помогу созданию пар, но тогда это было внове.
Светлана для съёмок надела свое лучшее своё платье.
..Конечно, учитывая предыдущие события, фотосет готовился, как шпионская акция ЦРУ на Красной площади. Все под условными названиями, все переговоры зашифрованы. Никакой утечки информации. О том, что Светлана специально приедет в школу с другого конца города, знал только я. И даже дал своему напарнику «отходную», согласившись заменить его на сутки, с субботы на воскресенье – на ночь и на день.
Меня позабавила сама предыстория этого фотосета – точнее, момент, когда женщина уже пришла в школу. Решили сперва попить чаю в лаборантской химии, так сказать, обсудить позиции и места. Я предложил ей разуться. Светлана сделала это с небольшим сомнением… я это сомнение отследил, решил брать быка за его рога.
– Вам… непривычно? Или немного стыдно?
Светлана покраснела: «И то… и то!». Начался долгий разговор о женской сексуальности, в котором мне снова пришлось прибегать ко всему массиву психологических знаний. И к своему удивлению, я понял, что Светлану останавливает ровно то же самое, что привлекало в «школьных» фотосетах… Еву!
И та, и другая остро ощущали какую-то запретность своего поведения. Запретность прогулки босиком по школе, пусть и сопряженной с фотографированием; хотя я понимаю, что сам факт производства фото словно бы усиливал ощущение, добавлял ему остроты, фиксировал это в сознании – типа, уже не отвертишься.
Очень приятные, свежие ступни молодой женщины. Я знал: а я точно когда-нибудь сниму!
Прошли многие годы и я вижу два факта. Во-первых, это до сих пор почему-то воспринимается, как запретное. А уж области секса куда как далеко ушло наше общество, даже за эти годы! Хотя школа год от года «бронзовеет» к худшему. Вон и форму уже ввели… Во-вторых, я до сих пор не понимаю, что в этом, собственно, запретного. Босиком в школе. Хорошо, это плохо. А, допустим, в зеленой кофте? Или с пирсингом (с ним запросто ходят)? Где градация, где четкие правила, основанные не на самодурстве администрации, а на Десяти заповедях или на КоАП, в конце концов?! Или фотографироваться нельзя? На перемене делать селфи обутыми можно, а босиком – нельзя?!
Всё это за границами моего понимания – что тогда, что сейчас. И никто меня не убедит в том, что школа – это Храм Знаний. Сакральное место, недостойное ничего, кроме схоластической унылой учёбы. Это наши доморощенные прокураторы хотят школу таковой сделать… Семимильными шагами к средневековью.
Но отвертеться не удастся от этого факта: и Ева, и Света, чувствовали одинаковое ощущение, хоть и по-разному к этому относились. Видимо, что-то такое носится в школьном воздухе или сокрыто в нашем подсознании, какой-то Эдипов комплекс, связанный со школьными стенами… Черт его знает! Ну вот, попили мы чаю и из лаборантской вышли прямо в актовый зал через дверку.
Светлана ступала своими обворожительными ногами, как по льду, по прохладному бетонному полу… Я решил снимать ее за старым пианино. Это, кстати, тоже войдет в «Бабье лето» – сочинитель увидит фото Светланы за инструментом и, не моргнув глазом, сделает ее учительницей не химии, а музыки. А что, получилось славно: света имела музыкальные способности.
И вот, когда она, в волнующем алом платье – да, совершенно алом и струящемся, села за рояль, пошли совершенно обворожительные кадры!
Да, с этого актового зала и началось ее раскрепощение. Когда мы шли по коридорам безлюдной школы, Светлана даже пританцовывала. Ощутила свою свободу…
Может быть, сыграл свою роль тот самый эффект запретности.
Для Светланы это была первая фотосессия в её жизни.
Что должна учительница в школе делать? Учить. А она фотографируется. Как она должна выглядеть? Достойно. А она босиком. Впридачу, понятно, что ни одна школьная швабра не соберет со школьного шлифованного бетона всю пыль, нанесенную сюда тысячами подошв. И когда я потом крупным планом снимал красивые ступни молодой женщины, то они показывали свой серый налёт. Характерный такой цвет «грязноножки». И это было, как манифест.
Итак, придя в зал, Светлана села за рояль, начала тихонько играть. Потом снимали и на рояле. Её ноги сохранили ещё остатки летнего загара. На ступнях трогательно прорисовывались сосуды: как на любой худенькой ступне, тут оказалась своя «география»… Такая ступня вызывает безудержное желание ласкать её – и уж простите, тут как получится: руками ли, губами. Желание защитить, обогреть, и т. д., и т. п.
Я заметил: ей это всё очень внове. Ну, когда вдохновенно позирует молодая девчонка, это одно; ей сам Бог велел, как говорится. Здесь раскрывалась в позировании более, чем тридцатилетняя женщина. Тем более, когда я поправляю руками её ступни, когда я приближаю камеру к самой коже, когда я беру ракурс «ноги с лицом»… Знаю, что в западной традиции это всё выглядит совершенно ужасно – и феминистки бы меня линчевали на месте только за половину моих «мемуаров». Я делал женщину товаром, я показывал товар лицом и красивыми ногами. Светлану это немного ломало. Непривычно. Но я понял любопытную вещь: я чувствовал себя своего рода культуртрегером или каким-то там духовным учителем, не побоюсь этого слова, возвращающим Светлане её природную сексуальность. Я приучал её – себя ДЕМОНСТРИРОВАТЬ. А это как раз то, что напрочь убивалось всей атмосферой «совка» в каждой советской женщине. Ну, а в учительнице, тем более.
Ведь железный постулат советской школы гласил: никаких украшений и бижутерии (кроме самой скромной), ибо, всё, что на вас, Мариванна и на тебе, Маня Иванова, будет ОТВЛЕКАТЬ ОТ УЧЁБЫ наших мальчиков. Бедные мальчики! Не отвлекаемые ни бесполыми девочками, ни обряженными в балахоны учительницами, они с удовольствием рассматривали порнографические календарики в туалете: помню, мне такой показали в аккурат в том, советском 8-м классе, ныне как бы в седьмом…
Вообще, об этом мы со Светланой говорили потом, за «рюмкой чая» – в те времена у химиков водился еще и чистый медицинский спирт, питьевой, и одна знакомая Светланы, также химик, делала из него чудесные наливочки… Боже мой, чего я только не наслушался от взрослой женщины! Если бы наш разговор подслушивал Генри Миллер, он бы написал «Тропик Рака-2». Нет, мы сексом не занимались – оба взрослые люди, дистанция как-то осознавалась, но именно о нём мы говорили. Во-первых, Светлана совершенно чётко призналась (и после этого, одного из первых и ещё десятка женских признаний такого же рода я никогда не поверю в обратное, в «асексуальность» хождения босиком), что, когда она голыми подошвами мерила пустынные школьные коридоры, чуть липкие на ощупь – а этот камень всегда чуть сыроват к вечеру! – она ощущала, будто бы идет голой по школе. Сами понимаете уровень метафоры, да? Я еще спросил: «А ты представляла, что тебя в этот момент видят взрослые ученики?». Представляла. Со всеми вытекающими…
Оказалась, пустота коридора и зала тоже своё дело делала – она как раз не была пустой, её очень удобно наполнить эротическими фантазиями. Тем более, что такие фантазии в таком возрасте… м-м, бывают весьма красочны.
Венцом творения стал фотосет в классе. То есть мы довели условность до точки кипения: Света в жакете с блузкой и юбке, но босиком. Вот она входит в класс, вот она проходит к доске, вот присаживается за стол, с неизменным учительским атрибутом – указкой. Что ж, трудно передать, что и я ощущал в этот момент, щелкая фотоаппаратом.
Во мне ведь тоже бродили разные фантазии…
Одно плохо, мы не сообразили и выбрали далеко не самый современный класс, уж не знаю, почему. Кажется, просто неудачный выбор ключа. А спугнуть Свету я уже боялся. В итоге, конечно, получились считанные кадры. Пыль, плавающая этими проклятыми «снежинками» в кадре; идиотские «дневное» освещение – в общем, бич фотографа: «зерно»!
Но до сих пор я не могу смотреть на эти фото без волнения – я их пока в архиве не нашёл, может быть, попадутся под руку случайно. Это просто ожившая фантазия подростка в пубертатном возрасте. А так как все мы, мужчины, в том самом возрасте, испытывали примерно одни и те же ощущения, и были этими подростками – я полагаю, именно мужчины меня поймут.
Я сейчас здесь приведу несколько фото – другой женщины, не учительницы, а профессиональной новосибирской актрисы Евгении Лукьяненко, которая должна была играть педагога в пьесе “Школа как её нет”. Здесь просто невозможно обойтись без них.
Евгения Лукьяненко на фотопробах для роли учительницы.
Может быть, кто-нибудь из вас мысленно “разувал” любимую учительницу в школе? Я – да.
Каков же финал? Раскрепостить мне Светлану удалось. Уж не знаю, что она делала с полученными фотографиями по каким социальным сетям и сайтам знакомств они кочевали, но её личная жизнь забурлила и закипела. Между прочим, она больше всего боялась, что фото на сайте увидят ушлые старшие ученики, моментально соотнесут обстановку и знакомого персонажа и поплывут сплетни, имеющие неприятную особенность уже на десятой передаче становиться грязными…
Нет, этого не произошло. Произошло обратное.
В Светлану, явно познакомившись с фото, влюбились сразу несколько молодых людей. Ну, влюбленность в учительницу в наш виртуально-романтический век – дело обычное, есть случаи, когда, простите, влюбляются и женятся чуть ли не после выпускных экзаменов, об этом всегда с упоением пишут СМИ. На моё и Светланино счастье, юноши оказались достойными и умными, как-никак, школа не в «пролетарском» районе; они не трепали языками, просто признались Светлане, как-то оставшись наедине в классе. И тоже без сальностей. А мы вас видели там-то и там-то! – со страхом сказал первый. Вы, мол, босиком были и у вас ноги очень красивые! – бледнея, признался второй. А третий промямлил что-то вроде типа того, что это «очень эротично». Об этом рассказывала мне сама Светлана, со смехом – а произошло это, когда её класс выехал на турбазу, не помню уже, по случаю окончания четверти или года.
Так вот, Свете стало проще работать с классом. И с юношами, и с девушками; с первыми особенно. Нет, до босоногих вакханалий и совместных прогулок дело не дошло, тут я вас ничем не обрадую, но у неё установился с ними хороший душевный контракт.
Ну, а своих новых мужчин она искала на стороне, и, кстати, после того фотосета очень умело пользуясь «секретным оружием» – там разуется, тут ножку обнажит. Для неё это было открытием!
Со Светланой с того времени мы не встречались. И это, кстати, тоже косвенное следствие фотосессии: у неё резко поднялась самооценка. Вначале они не сошлись с директрисой по поводу почасовой оплаты, потом Света начала активно искать работу, а потом, получив выгодное предложение, выпорхнула из школы.
Итак, я рассказал вам три разных истории. Очень непохожих, про трёх совершенно разных по возрасту, и характеру, моделей. А мораль-то, кабы вы заметили, одна… Во всех трёх случаях я будил сексуальность, внутреннюю чувственность. В самой меньшей степени в случае с Еленой: там будить нечего было, девушка и так была довольна собой, просто это были первые фотосессии в её жизни, она раскрылась, она искренне наслаждалась видом себя босой, видом своих босых ног, демонстрацией их. А в двух остальных пришлось ломать оковы жизненной пошлятины, усреднённого вкуса, моральных ограничений, преодолевать сопротивление окружающей биомассы…
Это то, что потом Татьяна Красовская, психолог, и назовёт “фототерапией”.
И я безумно рад, что такие истории всё-таки случились в моей жизни и… в “Истории сайта и Студии”!
Текст подготовлен редакционной группой портала “Босиком в России”. Фотографии Студии RBF.
Все права защищены. Копирование текстовых материалов и перепечатка возможно только со ссылкой на newrbfeet.ru. Копирование фотоматериалов, принадлежащих Студии RussianBareFeet, возможно только с официального разрешения администрации портала. Если вы являетесь правообладателем какого-либо материала, размещенного на данном портале, и не желаете его распространения, мы удалим его. Срок рассмотрения вашего обращения – 3 (трое) суток с момента получения, срок технического удаления – 15 (пятнадцать) суток. Рассматриваются только обращения по электронной почте на e-mail: siberianbarefoot@gmail.com. Мы соблюдаем нормы этики, положения Федерального закона от 13.03.2006 г. № 38-ФЗ «О рекламе», Федерального закона от 27.07.2006 г. № 152-ФЗ «О персональных данных».
super