ПОЗЫВНОЙ “СТЕКЛОДУВ”. ГЛАВА ЧЕТВЁРТАЯ. Способности решают всё!

Автор: Дмитрий Коптяев. Публикуется на правах литературного черновика.

Все главы.

Студентка колледжа МВД РФ, Елена Швайнштайгер – полковник УСО НТС ФСБ РФ Наталья Шилова. (Петербург).

---

Елена Эмильевна Швайнштайгер было очень миловидной девушкой, одетой и причёсанной по последней моде, практически двадцати лет, оканчивавшая экономико-юридический колледж МВД.  В меру активной, в меру здравомыслящей, в меру авантюристичной и отважной, как то и предполагал её возраст, и способной вообще на много чего что.  Тем не менее, она очень удивилась, когда преподаватель философии Савватеев, профессор, сначала велел ей сдавать зачёт последней, затем, услышав её формулировку первого вопроса, торопливо собрал свой рыженький портфельчик  с медными застёжками и вышел, скомканно сказав: «Елен Сергевна, с вами сейчас поговорят… а зачётку потом в деканате получите!».

И вот зашёл некто, до такой степени серый и неприметный, в сереньком же жёваном костюме, с серым плоским лицом, встреть бы такого на улице – плюнула бы и мимо прошла. А начал говорить… Голова кругом пошла.

Что она такого, Елена Эмильевна, сделала?! В результате какого такого «негласного отбора» её, ещё колледж не окончившую и диплома не имеющую, приглашают на работу в ФСБ РФ?! Какие у неё «скрытые навыки» и «врождённые способности», о которых она сам, получается, не знает?! Но это серенький. Помимо своего удостоверения, был очень и очень убедителен. И приказал ей явиться завтра, в такое-то время, в некий «медицинский центр», для «физиологического тестирования». Елена Эмильевна. Конечно. Поняла, что от неё требуется: причёску своих тёмно-каштановых, волнистых волос, наладила, маникюр новый навела, на каблучищи взгромоздилась. Пришла. Безликое помещение в бизнес-центре на Охте; сразу видно – вот только-только въехали, не обжито. Две комнатки. В одной – лысый очкастый мужик и баба, лет тридцати, яркая блондинка, сухая и жёсткая. В таких же каблуках, что и на Лене, только подороже. Кивнули одновременно девушке, баба поздоровалась, назвав её по имени-отчеству, распорядилась: «Садитесь в это кресло, снимайте босоножки, ноги ставьте вот сюда…». Лена так и сделала. В тот момент, когда голые пятки её коснулись пластика, откуда-то выскочили зажимы и намертво сковали щиколотки её ног, подобно средневековому пыточному механизму, ножным колодкам. Лена и ойкнуть не успела, как кресло под ней перевернулось, голова оказалась ниже ног, к подошвам прилип какой-то матовый экран, а блондинка скомандовала:

– Лежите, дышите ровно и не разговаривайте…

А потом сама сбросила каблуки и, приняв в вертящемся кресле примерно такое же положение, какое было у Лены, стала ощупывать этот экран с другой стороны – только уже своими, гибкими, очень мускулистыми и красивыми ступнями. Лысый подсвечивал это всё каким-то прибором с голубоватым свечением…

Девушка ничего не чувствовала. Разве что щекотку: нежную кожицу меж её широко расставленных пальцы ступней полизывал крохотный, влажный язычок. Ерунда какая-то. Она касается подошвами экрана, простого пластиково-металлического прямоугольника, а ей кажется, что подошвы её горячеют, что их кто-то ощупывает. И неожиданно, в районе пятки, такая рванулась к сердцу боль, что Лена от неожиданности и испуга, заорала благим матом. Будто раскалённой иглой её насквозь проткнули.

Блондинка мигом приняла в кресле привычное положение. Напарник её, водя по экрану-перегородке голубым своим фонарём, проговорил:

– Пао-гун, отклонение три целых четырнадцать сотых междоли… Классика!

– Так я и предполагала… – и она обожгла девушку холодным режущим взглядом. – А ты ори, сколько хочешь, но терпи. Не на  турецком пляже!

Потом так же – исследование второй ступни. И снова так укололо в пятку. Что Ленка задохнулась от боли, завыла, забилась в кресле, вскочить пыталась. Но результатом её мучители остались удовлетворены. Блондинка, обувая туфли – видимо, бросила очкастому:

– Готовь к процессу… по стадиям. Экземпляр добротный.

Это что она – «экземпляр»? Корова породистая, что ли? Но блондинка поманила её пальцем; процокали каблуками по холлу мимо безмолвных охранников, сели в серебристый «Мерседес-купе», машина рванулась и совершенно неожиданно для Ленки, ещё пребывавшей в прострации после боли и невероятного ощущения жжения в ступнях, оказались у её любимой кофейни. «Номер один» на Лиговском. Блондинка выключила двигатель, предложила: «Зайдём, поболтаем?», и когда девушка покорно согласилась – а что делать? – неожиданно приказала:

– Сними туфли.

– Зачем?!

– Просто – сними. И дай мне.

Сняла. Дала. И они тотчас же перелетели практически через улицу, под носом несущегося грузовика, в урну. Точно бросает.

– Что вы…

– Заткнись, глупая! – ласково успокоила женщина. – Я тоже такая.

И, видимо, избавилась под сиденьем от своих босоножек.

Вошли в кафе босые. Ленке невыносимо стыдно. Она, такая вся расфуфыренная, в своей дорогой кофейне и босая; и эта, в строгом шерстяном костюме – жакет, блузка, юбка, тоже. Это что творится? Барменша. Кажется, Светлана, приветливо кивнула ей из-за стойки – на босоногость её и спутницы внимания не обратила, бровью не повела. Сели в самом дальнем углу кафе-пенала, где шлифованный каменный пол под голыми подошвами их, холодный – почему? Большая часть кафе застелена приятно шероховатой плиткой…

Шилова села спиной к двери к нескольким посетителям, молодым парочкам, что занимали места поближе к дверям. Чернявый, незнакомый официант как-то заученно рванулся к стойке – знал стандартный заказ? Из своего крошечного опыта она знала: напоминает вербовку.

Блондинка поправила роскошные волосы. Выложила на стол телефон, демонстративно выключила и вынула СИМ-карту. Ленке пришлось то же самое сделать со своим.

– Меня зовут Шилова. Наталья Георгиевна. Полковник ФСБ РФ, твой куратор… – проговорила блондинка холодно. – По итогам тестирования ты на работу принята, формальности оформишь потом.

– Господи… на работу! А что вы со мной такое делали?!

Официант, безгласный, пучась глазами, принес заказ. Шиловой – двойной «эспрессо», ей – «латте». Тоже – откуда узнала?

– Девочка моя… – проговорила блондинка, помешивая чёрную густь. – Ты о биоэнергетике что-то знаешь?

– Знаю! Но мой папа, а он, между прочим, врач со стажем… Он считает, что…

– Девочка, Леночка! – тем же же сладким, медовым голосом изрекла Шилова. – Поверь мне, мне откровенно насрать на то, что считает твой папа. И на то, что о биоэнергетике думаешь ты сама. Как и насрать на то, что о ней думают тыщи двуногих чудаков на букву Эм, верящих в антибиотики, ГМО, силу гигиены и мировое правительство. И биоэнергетике насрать на то, что ты о ней думаешь. Она просто есть. И ты в этом сегодня, полчаса назад, убедилась.

– Но вы… вы кололи меня каким-то прибором!

– Нет. Прибор – это транслятор, усилитель, железка. Я колола тебя своими ногами. Той самой биоэнергетикой. И всё про тебя поняла.

– Что… вы поняли?

– Это потом, позже. Главное, что ты должна сейчас уразуметь: тебя отобрали за счёт твоих природных психофизических качеств. Долго наблюдали, у нас таких сотни… объектов. Тебя выбрали. Я удостоверилась. Энергоканалы у тебя чистые, ощущаешь хорошо. Прекрасный материал.

– Для чего?

– Для оперативно-розыскной деятельности. Чему ты и училась в полицейском колледже. Только другого уровня, более высокого.

– Я… я вас не понимаю. Зачем вы так поступили с моей обувью? Это что, дресс-код?

– Это не дресс-код. Это отныне – твой образ жизни! – отрезала Шилова.

Ленка сжалась. Это что… Ей теперь босиком ходить? Ещё одно; ну ладно, лето а зимой?!

– Ты должна пронять, дека. Твои ноги, твои голые ступни – теперь оружие. Твоё оружие… – Шилова усмехнулась. – Твоё оружие. Ты пей кофе, не зеленей мне лицом. Демаскируешь.

– Хорошо. Н я…

– Заткнись. Извини за грубость, но иначе никак. Уши разуй и слушай. Итак, у тебя сильная энергетика ступней. Ты можешь определять ими энергетические следы более слабого источника энергетики, равного и те более – более сильного.

– Даже… если они были обуты?

– Даже. Вспомни день тридцатого мая две тысячи первого года.

Ленка напряглась. Охнула. Ну да, выпускной, ей шестнадцать лет, они с подругами гуляют по набережной, она первая разулась, подбила двух подруг на это… а потом ушла – начало бурлить в желудке, голова кружилась. Подумала, шампанского перепила на выпускном. А с ними, с подругами. Какой-то дядька потом гулял, вислоносый.

– Твою подругу, Ксению Климентшину, маньяк Харымзин изнасиловал в парке. Отрезал ей ступни. На вторую, Лию. Покушался – не успел, был пойман. Они тоже были босые. Но ты ушла – ощутила. Так?

– Ну… так

– Делай выводы. Ты ощутила нехорошую энергетику. Она запустила негативные процессы органума. Ты ушла.

– Господи… да как же так может быть?

– Обыкновенно. Био-энергетчески. Ты оказалась сильным звеном. Итак, что ты можешь делать своими голи ногами? Первое: выслеживать.

– А! Это и называется: «топтун».

– Правильно. Сотрудник внешнего наблюдения, на полицейском языке. Ты это знаешь. Ты можешь «вытаптывать» таких… объектов.

– Как?

– Снимать через ступни их энергетический след. Чувствовать.

Девушка опустила глаза и обескураженно посмотрела на свои ноги, стоящие на серой глади пола. Они ей никогда не нравились. По её мнению, слишком широкие. Угловатые. Фаланги крупные, массивные, выпирающие. Слишком костлявые пальцы, между ними – расстояния такие, что… что поезд может проехать! Негламурные у неё ступни, совсем.

– А почему же я сейчас… ничего не чувствую?!

– Потому, что у каждой ракеты класса «земля – воздух», например, есть головка самонаведения. Она автоматически, сама, цель находит. Но пока ракета под крылом и головка не активирована, она ничего и не ищет… Ты не ищешь – ты тоже не активирована. Второе: ты можешь этими своими голыми ногами… – глаза Шиловой смотрели жестко, безжалостно. – Душить. Умертвлять.

– Как?!

– А так. Посылаешь импульс через Второй Приёмник – Землю. И у противника – паралич сердца. Тромб оторвался. Или внутреннее кровотечение. Или спазм органов дыхания. По-медицински – невозможно, никто не подкопается. А ты победила.

Ленка похолодела и Шилова это заметила. Усмехнулась, прижала чашечку к красивым губам.

– Не бойся. Во-первых, на каждое такое действие нужно получать особое разрешение. Это очень серьёзно! Во-вторых, ты этого пока просто не можешь… не умеешь. Пока! Для этого тебе долгий путь пройти придётся.

– Какой?!

– А просто – быть постоянно  босой. Приучить свои ступни к постоянному контакту. Летом, осенью, весной, зимой. Двадцать четыре часа в сутки.

– Но… как же я…

– На занятия в колледже ты ходишь не будешь. Экзамены сдашь онлайн, мы договорились с руководством. А с завтрашнего дня поступаешь на работу в Центр Финской ходьбы, филиал массажного центра. В Выборге.

– Но…

– Спокойно. Там тоже договорено. Представляйся всем последовательницей учения Порфирия Иванова – они тупые, ни это поймут. Вопросов не будет. Болтай больше чуши, я тебя научу… Вот и будешь закаляться.

– Закаляться?!

– Короче! Закаливание и прочая туфта – это для обывателей. Они не врубаются. Они в поликлиниках воспитаны, педиатрами советскими. Они прожуют это… Ты должна понимать глубже. И яснее.

– А если будут спрашивать, почему я по грязной улице…

Шилова озорно тряхнула золотистыми своими, рассыпчатыми волосами.

– Кофе свой – пей! Значит, от обывательской брезгливости придётся избавиться сразу. Ну, это самое лёгкое. Потом будут посерьёзнее испытания. Ну, ничего, выдержишь… в тебе внутренний стержень есть, хороший. И повторяю: ты должна «запылить» свои ноги чужой энергетикой. Так сказать, подготовить их… Без этого это просто босые ноги, как в бане или на пляже.

– Хорошо… но когда я…

– Когда нужно, я скажу. Пока – «курс молодого бойца»,  понимаешь?

– Да.

Она сказала это торопливо, захлёбываясь глотаемым кофе. И внезапно поняла, что делает. Она раздевалась. Жакет серый уже сняла, на спинку соседнего стула бросила, кофточку расстёгивала – одна пуговица, вторая, третья… Сейчас встанет и сбросит юбку. Шилова смотрела на неё странно расплывающимися, теряющими очертания глазами. Последним усилием сознания девушка выдавила:

– Не надо… пожалуйста!

Моментально прекратила это, буквально свалилась на скрипнувший стул; тут же ощутила спазм рвоты, согнулась в три погибели – но тут же отпустила. Сидела, что-то жевала; лицо Шиловой как-то дрогнуло, будто сломалось и девушка окончательно пришла в себя. Сидела с широко расстёгнутой, до пупа, кофточкой и чем-то мягким во рту. Женщина ухмыльнулась, и деликатно вытащила из её губ бумажную салфетку.

– Тебе достаточно? Тебе бы пришло в голову раздеться в кофейне и есть салфетки вместо чизкейка?

– Н-нет… Это вы всё, сейчас?

– Да. Простейшая ментальная манипуляция сознанием, поведением. С тобой было просто, повторяю: ты ещё зелёная, защиту ставить не умеешь.

Девушка отрешённо смотрела в окно – в двух метрах от них шумел Лиговский, автобусы ползли, машины; трамваи бегали за чугунными оградками посередине, люди шли, туда-сюда… Девки  на каблуках и кедах, пацаны в кроссовках, хипстеры в каких-то мокасинах, дядьки в штиблетах… Ни никто даже не подозревал о том, что тут, в кофейне творится. Послушал бы их – счёл бы сумасшедшими… «Вытаптывать», «энергетический след». Неужели бывает такое? И внезапно Лена с отчётливой ясностью поняла, что да – именно ТАК и бывает. И то, что кажется нам бредом невероятным, от чего мы поспешно и малодушно, а то и по ленности ума или слабости воображения отмахиваемся: мало ли что придумают, ерунда, фантастика – оно порой как и реальнее реального, серьёзней серьезного, и пострашнее, чем ревнивый муж или коллекторы из банка…

Шилова клала под свою чашку крупную купюру, а ей протягивала какую-то бумажку. Когда она успела её написать? Ровный, прямо, остро ломающийся на кончиках букв, почерк. Девушка читала, от удивления расширяя глаза. Потом помотала головой.

– И всё? Так… просто?

– Это на первый взгляд – просто. Я сейчас выйду первая и через полчаса встречаемся на.. – она назвала адрес. – Первое задание. До встречи.

– Подождите! – в голосе ленки прорезалась первая требовательная нота, во взгляде серо-зеленых глаз – настойчивость. – Хотя бы в двух словах… Что я должна буду делать, на задании! Ну, пожалуйста!

Шилова хмыкнула. Промокнула губы салфеткой.

– Допустим, скажу. Один человек, находясь под мощным энергетическим влиянием, совершил убийство члена террористической группировки. Тот перед смертью успел в ввести в своё тело… ну, неважно, как, информацию на наночастицах. А информация страшная. Это как коды запуска ядерных ракет. И вот теперь террористы охотятся за этим телом, который тот спрятал – даже сам не помнит, где. Мы должны добраться до тела раньше. Всё, больше пока не скажу ни-че-го. Через пять минут выходишь, после меня.

И мелькая лёгкими своими, по-птичьи быстро ступающими босыми ногами, будто летящими над плиткой пола кофейни, ушла.

---

(продолжение следует)