2652 Back to USSR! Kaonasy. “Как у Тани на флэту…”. Часть 1.

2652 Back to USSR! Kaonasy. “Как у Тани на флэту…”. Часть 1.

Полная версия галерей ФК “Босиком в Европу”. Публикуется впервые.


…Выйдя из электрички, Катя сразу же ощутила голыми подошвами жаркое дыхание асфальта -0 будто бы чей-то горячий и шершавый язык, сухой, жёсткий, царапающий, прилип к её пяткам, лизнул пальцы ступней. Катя, она же Кэт, рассмеялась, посмотрела вслед убежавшей о рельсам электричке: как они все глазели на неё! все эти бердские, искитимские, ложковские бабы и мужики, эти провинциальные девки в сарафанах и сандалиях с пыльными носочками. На неё, босую, в закатанных джинсах и этнической кофточке, с гитарой и в “ленноновских” очках, предмете её особой гордости – ещё, бы, фирмач привёз из Штатов! – на эту развратную хиппи, одним своим видом оскорбляющую достоинство советского человека, выстроившего за Уралом град сибирской науки. Нет, их она не боялась; опасаться стоило только железнодорожных ментов, которые иногда прогуливались по составу на разъезде Иня. Ну, бегать от них приходилось из вагона в вагон, босыми ногами по холодным металлическим сочленениям, по липучим от плевков, пепла и грязи, вагонным тамбурам, стоять там с курящими мужиками… ха! Ей это нипочём. Хиппи грязи не боятся, если они, конечно, настоящие хиппи.

Девушка тряхнула роскошными волосами, никогда не знавшими советской “химки”, зашла в деревянное строение станции. Купила обратный билет. Нет, могла из принципа “зайцем”, но ведь она девушка здравомыслящая, зачем ей лишние головняки? И пошла до флэта Таньки.

Танька, она же в их Системе – “Фьюджин”. У неё “трёшка” в новой девятиэтажке, конечно, отец же герой Соцтруда, первостроитель Академгородка! Сейчас строит что-то там на Байкале, комсомольская стройка, половина – бывшие зэки; мать – по торговым делам, постоянно мотается в командировки, что-то вроде “Союзхозмебельторга”. И тогда у Таньки на флэту собирается Система. Играют на гитаре, поют, пьют портвейн, курят “травку”. Ходят по квартире, лохматые, босые и часто полуголые. Свобода, как она и должна быть! Без границ, но с чувством собственного достоинства.

По дороге Кэт топала, не думая ни о чём – во всяком случае, о том, что под ногами. По гравию топала, он покалывал голые пятки, загрубевшие за лето; с интересом смотрела на свои ступни на камнях… Больновато? Ничего. Настоящему хиппи плевать. Когда-то в такой электричке, её прижали гопники, и один, предводитель, смачно харкнул её под ноги. Девушка не струсила: спокойно растёрла этот ядовито-зелёный плевок из прокуренных лёгких босой ногой. И спросила: “Ещё?”. Гопники, поражённые, ретировались.

Вот и “свечка” Таньки-Фьюджин. Высится среди вековых сосен. Зашла в подъезд, поднялась в скрипучем лифте на девятых этаж. И – облом! нет Таньки. Квартира глуха и пуста. Звонила долго, пока не занемел палец. Что за фигня? Перенесли флэт?! Надо позвонить, но “двушек”, как назло, ни одной… Просить у прохожих? Нарвёшься на неприятности.

Девушка прислонилась спиной к стене высотки, перебрала струны гитары. А может, даванём “The House of Rising Sun”, ага? Ну, и заиграла, запела. Одной ногой упёрлась в стенку, для равновесия, вторая стоит на жёсткой, дерущей кожу опалубке. Босиком! И идите в жопу, мирные советские обыватели, стройте свой коммунизм, живите от зарплаты до зарплаты, клянитесь в верности партии Ленина на собраниях… А она – босиком. Ступни её, аккуратные, мягонькие ступни в пыли дорожной, она – протестует.

Вышел дворник с банкой извёстки для поребриков. Сказал сурово:

– Зачэм шумиш? Завчэм пайош? На канцэрт иди… Ухады отсудова, милицыа пазаву!

Пришлось уйти. Пошла по старой железнодорожной ветке вглубь микрорайона, называемой местными  “Дорогой жизни”. Весь дефицит сюда завозят каждую неделю. кандидатам, докторам и академикам. И героям Соцтруда! Танька бананы, если почернели – не ест, дескать испортились. А они для прикола как-то взяли их, Кэт встала на них и станцевала твист, ошмётки так и летели, а Боб потом слизал бананы с её ступней. И она, хохоча, босыми ступнями в банановой патоке написала на зеркале в прихожей:  LOVE! Идите все в задницу.

Будь она бы в Лос-Анжелосе. Села бы, босая и растрёпанная, на тротуар, и пела бы “Purple Haze”, гитарный гимн Хендрикса. А тут – рельсы. Кэт решилась. Сначала прошла по рыжей ржавой рельсе, ощущая голыми ступнями её металлическое жгущее тепло, потом села и сыграла. Никого рядом, только гаражи. Ух, как она дала!

и тут же – полуразрушенное здание какой-то конторы. Тёплые доски. Вырванные проёмы окон. Тут они тусовавлись как-то. Тут она первый раз поцеловалась и… ну, это не важно. Девушка присела на ступени, вытянула вперёд голые ноги. С собой – журнал “Советское фото”, в котором порой попадаются интересные снимки. А почему босиком – нельзя? ведь ступня женская красива, ещё Пушкин восхищался… Стала на свои ступни смотреть. Зачем заковывать из в кандалы модельной обуви? Они же прекрасны.

Ну, а то бы успокоиться, начала читать про йогу. Так. Дыхание. Сначала нормализуем дыхание…

Босиком – это возбуждает. Но ей сейчас это ни к чему, надо расслабиться.

View post on imgur.com