2653 Back to USSR! Kaonasy. “Как у Тани на флэту…”. Часть 2.
Полная версия галерей ФК “Босиком в Европу”. Публикуется впервые.
Танька обломилась. Кэт покинула строение с нарисованным её друзьями котом на стене и пошла дальше. а завалиться к Бобу? Живёт он в развалюхе-бараке, в комнате со щелястым полом, на котором вечно спят вповалку двое-трое из “вписчиков”. У него в этой хате можно заниматься всем: пить, курить, любовью даже. Обычно за холодильником на кухне любятся, жадно, быстро, не сдерживая стоны; и Боб, красавец, в шортах из обрезанных джинсов и в гавайской1 рубаке распахнутой, заходит с паортвешком в комнату, крича: “Алё! В кухне трах-пауза, никому не ходить!”. Лучше заниматься любовью, а не войной в Никарагуа!
Кэт шла, давя босыми ногами мягкую хвою. Здесь – земляные дорожки. Они кайфуют от того, что ходят босиком. Боб любит приглашать на прогулку ночью. Идут босые, новичкам страшно, не видно же, что под ногами. Наступят в липкую лужицу, глиной обмацаются, а Боб орё дурашливо: “Это говно, детка! Люди, вы наступили в ГОВНО! Радуйтесь!!!”. Девки пищат от ужаса, пацаны хрюкают смущённо. А Бобу нипочём. Он даже тараканов на кухне раздавливает голыми пятками…
Ну, ладно. Вот барак Боба. Дрыхнет, наверное – ещё двенадцати нет. Разбудить? Присела на крылечко, взяла гитару, сыграла “American Pie”, Дона Маклина. Не проснулся Боб. Он всегда под кайфом, говорит: “Ленин – кровавый ублюдок, Сталин – злобный онанист, хрен ли мне в таком государстве кайфово будет?!”. Но он честный. Он никогда не пристаёт к девкам на флэту. Вот, Чикаге морду разбил, когда тот по заднице одну шлёпнул. Боб – крутяк, настоящий!
Она прокралась под окошко Боба, мимо деревянной стенки. Вверху распахнулось окно. какая-то баба с тройным подбородком высунулась, рявкнула:
– Суки, опять шаритеся! Щас я вам, сукам позорным, голову намылю!
Но она долго собиралась. Зашла в подъезд. Деревянные доски, ступени ласкали её1 голые подошвы. как любил ласкать их Боб своими крупными, рабочими руками… Он подрабатывал – могилы рыл на Чербузах, мозоли на пятернях, пятки Кэт царапали.
А баба уже ломилась в дверь Боба:
– Открывай, засранец! Хулиган! Я участкового вызвала, скотина! Опять шлюхи драные к тебе шлёндают!
Нет, пора уходить от греха.
Кэт отошла за два дома, устроилась посреди сохнущего белья. Советские трусы и кальсоны. А зачем оно вообще. вот она вообще не носит балья. Удобно и легко. А эти дуры советские, даже летом – чуть ли не трусы с начёсом. И не лай Бог из своих тапок заскорузлых вышагнуть. Советские мещане, проклятое семя, строители Страны Советов! Уж на советы они горазды: босиком – антиобщественно! Грибок! Зараза! Туберкулез!!!
Девушка устроилась на травянистом пригорке. Босые ноги ласкала сухая трава – чуть жёстко, как умеет только мужчина. И Боб ласкал… Ну, это не важно. И она запела, нет – закричала “Hotel California”. Самую любимую.
