БОСИКОМПОВЕСТЬ. 3. СВЕТА И МОДЕЛИ.
ЛИНИЯ СВЕТА-ШАКТИ – МОДЕЛИ
Дом культуры «Конструктор», построенный в первые года рождения Щанска, к девяностым обветшал совсем, а часть крыши попросту провалилась. Стояли суровые времена, местная власть испробовала все ходы и выходы, а потом всё-таки решила напомнить Москве, что город – хоть и областного подчинения, но бывший «почтовый ящик», с московской руки кормился и ею управлялся. Для этого собрали со всех микрорайонов библиотеки, ютившиеся ещё в более худших условиях – в гнилых двухэтажках, и засунули в ДК, а потом и подняли вопрос. В Москве просто прикрикнули на Новосибирск, тот засуетился и выделил Щанску какой-то грант по линии Международного союза библиотек, за грантом последовали деньги; на то, что осталось недопиленного чиновниками, подлатали крышу, сделали косметический ремонт… А обратно засунуть ДК в «ДК» уже не получилось, и его в полном составе – с кружками-студиями, секциями-клубами, хоровыми коллективами, старыми и молодыми плясунами, макраме и гончарным ремеслом – перенесли в городскую филармонию, тем более, что здание было строено «на вырост», места там оставалось много, с музыкальными талантами было туговато – и немногочисленные щанские рок-группы, ВИА да балалаечники хорошо уживались с плясунами и хороводниками. На развитие филармонических искусств тоже удалось под этой маркой выбить деньги, правда, уже в начале нулевых, и, таким образом, щанская администрация умудрилась и птичку съесть, и на месте… удержаться.
Пару лет назад возникла идея создать на базе филармонии-ДК нечто вроде «Дома моделей», благо опытный завод делал какие-то станки для ткацкой фабрики в Новосибирске, и директор той фабрики часто гужевал на дачах «Золотой горки», в хорошей компании чиновников и всех тех, кто чиновному веселью сопутствует. Денег снова дали; Щанск, как ласковое теля, умел сосать двух маток, а то и более – лишь бы сосков хватало. На эти деньги закупили кое-какую мебелишку, смастерили разборный подиум-язык и пригласили в Щанск немолодого, но энергичного арт-директора Сергея Алексеева – вальяжного барина с ласковым баритоном. А тот, в свою очередь, нашёл и тех, кто наряды создаёт, и тех, кто их будет показывать…
Но с первым дело вообще было швах, а вот вторая категория, которая будет показывать на телах своих модные дизайнерские разработки, сейчас стояла в комнатке Дома Моделей, на втором этаже филармонии, правда, называлось это «секция художественного моделирования одежды при департаменте культуры городской администрации».
– Ну, что, девушки? – Светлана хлопнула в ладоши. – Нарядов я пока привезла немного, но вам хватит… Начнём?
Модели взирали на модельера с некоторым сомнением. Их было трое. Кристина с шелковистыми рыжими, кудрявыми локонами; Людмила с прямыми длинными волосами цвета старой бронзы и Милана, смуглолицая девушка, у которой чёрные космы обхватывали загадочное лицо с томным выражением. Все трое были высоки ростом, как и полагается моделям, почти безгруды и худощавы. Только Кристина отличалась от всех просто феноменальной худобой и буквально просвечивающими на солнце запястьями тонких рук.
Модели знали, что эта новенькая буквально только что приехала из шахтёрского Прокопьевска, что окончила техникум лёгкой промышленности, что пригласил её сам господин Алексеев и всё такое. Но к таланту молодого дарования, дважды лауреата каких-то всероссийских конкурсов, они относились скептически, тем более что тряпки, разложенные Светланой по столам, никак не походили на наряды от Армани или Тиффани. Сама она тоже могла бы составить им конкуренцию: достаточно высокая, стройная, гибкая и смугла. Но под серой кофточкой с веерообразным свободным воротом прыгали мячиками шарики тугой груди, джинсы рваные, попка выпуклая, лицо с азиатскими чертами, глаза угольные, смоляные волосы до плеч… А на ногах – какие-то несерьёзные сандалики из трёх ремешочков, один из которых петелькой охватывал большой, грушеобразный палец.
– Я работаю в этническом стиле… – продолжила Светлана. – Вы пока посмотрите вещи, девчонки, я сейчас сбегаю на вахту, мне надо дубликат ключа от помещения им отдать.
И она выпорхнула из кабинета.
А когда вернулась, все трое стояли в холле, у огромного застеклённого окна-панно, в её образцах: кто в чём-то наподобие сари, кто – в чём-то типа саронга, а кто и вовсе в бесформенной, но изумляющее пёстрой штуковине, к тому же одетой задом наперёд.
– Дефилировать будем пока вот, в коридоре! – торопливо информировала Света. – Тут светло, да и не ходит сейчас никто… Стоп! Девчонки! Так не пойдёт. Почему вы все в обуви?!
На Кристине были розовые «угги», оканчивающиеся кружевными раструбами, на Людмиле – черные остроносые туфли, на Милане – вообще демисезонные полусапожки.
– А как надо? – удивилась Людмила.
– Как? Босиком! Это же этическая коллекция… Тут обувь вообще лишняя, она отвлекает. Девки, нет, вы что? Разувайтесь давайте!
– А вы?! – почти хором спросили модели, разными глазами показывая на ноги Светланы.
Та смутилась:
– Ой, я забыла… сейчас!
И мигом выпорхнула из своих сандаликов, как райская птичка из гнезда.
Модели переглянулись.
– Между прочим… – заметила Людмила. – Тут грязно. Видела, как тут ремонтники… на пол плюют! Вот на этот!
И показала глазами в сторону холла.
– Девчонки… да ладно! Что тут такого… Ну, подумаешь… Вроде чисто!
– Чисто или не чисто, а я чужой СПИД и грибок цеплять не собираюсь! – низким бархатистым голосом заявила Милана. – Так походим.
Светлана всплеснула руками.
– Да у вас же походка будет другая… я должна посмотреть, как вещь носится. И мне надо вас сфотографировать, наконец!
– А вы без ног фотографируйте! – предложила Люда.
– Слушайте! Так не пойдёт… Это мой замысел разрушает. Я же вещи под ваши фигуры буду дорабатывать. Мне надо видеть, как они на вас… Нет, не пойдёт. Разувайтесь.
Выждав секунд десять и переглянувшись с подругами, Люда первая стянула с себя «коллекционную» одежду и направилась кабинет. За ней последовала Милана – при этом она тоже освободилась от накидки, не обращая внимания на голую грудь с крошечными малиновыми сосками. За товарками последовала и Кристина.
– Девчонки… – Света растерялась.
Но Кристина остановилась перед дверью, вышагнула из своих кружевных «угги». Швырнула их, не глядя, в кабинет и вернулась на место.
– Я готова… – тихо проговорила она.
За её спиной процокали каблуки – Миланы и Людмилы. Последняя бросила в пространство:
– Сдурела. Сама босиком тут топай!
Они ушли. Светлана смотрела на Кристину и её босые ноги. Ступни отличались той же болезненной худобой, мизинец – как вышедшая из подводной лодки торпеда; ногти крашены нежным перламутровым паком, пальцы длинные и тонкие. На ступнях стрелками отчётливо прочерчивались натянутые сухожилия, а на правой – темнела узорчатая татуировка.
Девушка неловко переступила ногами, отчего струны жил перечеркнули татуировку.
– Не подхожу?
– Да что вы… – опомнившись, ответила модельер. – Как раз… а где вы такое тату делали? Тут?
– Да нет… в Новосибирске, просто так… – Кристина скривилась. – Ну, захотелось.
– Ну, и отлично. Давайте работать. Отойдите в конец и медленно – на меня.
Светлана без всякого смущения села на пол, который модели заклеймили как грязный – нормальный мраморный пол советского ДК! – и настроила «мыльницу».
…Кристина перемерила все наряды. Периодически Света останавливала её, подкалывала свою работу, подбирала булавками, корректировала. Она заметила: на голой ступне модели, у самого подъёма, билась нервная жилка. Палец большой чуть изогнут, смотрит вверх овальным ногтем. Мизинец напряжён, тоже подрагивает.
Но спрашивать, отчего, не стала.
Когда закончили, Кристина, смотря на модельера бездонными зелёными глазами, спросила:
– Вы так домой и пойдёте?
– Как? – не поняла Светлана. – Босиком?
Кристина сморщила острый носик.
– Да нет, конечно… просто в этих ваших… ремешочках! – она кивнула в сторону обуви Светы, валявшейся в углу, у безнадёжно засохшей, превратившейся в египетскую мумию, пальмы в кадке. – Холодно же. На Девятое мая вон холодина стояла, мы в пальто ходили… К июню жара будет.
Света рассмеялась – немного нервно.
– Ну, не настолько же… я привычная, из Сибири. А вы – в этих ваших… потому, что холодно?
Она имела в виду угги. И тоже показала глазами на комнату. Кристина хмыкнула:
– Да нет… у меня вся обувь просто проблема. Ну, ладно.
Светлана это знала – фотографируя в полный рост снизу, она уже видела: на этих длинных безупречных пальцах наросли шишечки мозолей: темно-розовые утолщения кожи на фалангах пальцев, на подушечках. Пятка была тоже обмозолена, а на тонкой щиколотке – след от пластыря.
Кристина ушла переодеваться, а Света стояла у пальмы, рассеянно крутя в руках фотоаппарат. Через несколько минут угги прошуршали по коридору
– До свидания!
– И вам всего хорошего…
А как эти тонкие, словно лист бумаги, ступни, шлёпали по мрамору! Правда, только в первые минуты. Очень скоро Кристина начала ходит с природной грацией, и не на цыпочках, а позволяя полу облизать её подошву. Умеет ходить без обуви.
Закрыв кабинет, Света прошла по коридору. Из крайнего зала, перед лестницей, доносились вяжущие слух звуки саксофона. Молодая женщина заглянула в приоткрытую дверь: среди инструментов местного симфонического оркестра стоял сам Алексеев, без пиджака и галстука, и вдохновенно дул в золотую трубу.
Он заметил её, смутился, прервал игру.
– А-а, Светлана Алексеевна! А я тут балуюсь помаленьку…
Он конфузливо отложил инструмент. Светлана осмелела, вошла в зал.
– Да не, неплохо у вас получается…
– Да ладно, ладно… ну, как вам наш городочек?
– Ничего. Хороший! – дипломатично ответила Света.
– А модели наши? Доморощенные?
Света вздохнула.
– Ну… несколько консервативные девушки. Но ничего.
– Кто понравился?
– Кристина. Хорошая девушка.
– А, Кристя! О, да! Она, знаете, родом отсюда, потом уехала в Новосибирск, а там трагедии какие-то в личной жизни… Ну, как то у вас бывает, молодых. Вот я и забрал её сюда. В родные места. Она о-о-очень многообещающа!
– Я согласна. Учту.
– Ну, вот и славненько!
– До свидания, Сергей Германович.
– Всего самого наилучшего!
Светлана спустилась по мраморным ступенькам, пересекла холл со страшноватым панно «Покорителям Сибири» – глаза этих покорителей резчик по дереву сделал настолько выпуклыми и точными, что они, словно поворачиваясь, следили за каждым посетителем филармонии! – и вышла на улицу. Через служебный выход, на Малую Ивановскую. Отсюда если напрямки до её общежития – ей дали место в общаге Педколледжа! – минут пятнадцать энергичной ходьбы. Через центральный парк. И, дойдя до торца первой же девятиэтажки по улице, она поняла, что должна сделать.
Первым делом она распустила узел на голове, намертво стягивавший её смоляные кудри, – и она рассыпались по плечам, закрыли этот причудливый вязаный ворот…
А потом скинула сандалики «на ремешочках». Первым эмоциональным порывом было выкинуть их в близлежащую урну, но Света такого не сделала. Обувь – это тоже вещь, и она стоит денег. Спрятала их в расшитую бисером сумку.
И пошла босиком.
Кажется, вечером прошлого дня пошёл дождь – и лужи пятнали и асфальтовые дворы, и земляные проходы между часто попадающимися железными гаражами. Женщина сразу решила их не бояться – с наслаждением погружала голые ступни в их холодную мякоть, даже не боялась коричневых брызг на бронзовой тонкой щиколотке или на джинсах. Постирает.
В своём родном Прокопьевске она часто разгуливала босой, и чаще всего в гордую прямую спину кричали: «Девушка, а хде ваши тапки?!» или бабуля останавливалась прочитать нотацию про босоногое, голодное военное детство и что так сейчас, в период изобилия, негоже…
Но Света шла. В конце концов, если она убеждает своих моделей дефилировать босыми, то почему она должна этого бояться? В конце концов, у неё и творческий псевдоним – Шакти, супруга бога Шивы, реже — Вишну и других богов индуизма; в более широком смысле — как творческая, так и разрушительная женская энергия божества. Она может и создать, и разрушить. А разрушить этот мир условностей ей сейчас очень хотелось.
Первая встреча состоялась у самой оконечности девятиэтажек, что венчали собой микрорайон «Верхушка». Молодая мама сидела на скамейке, ногой в полусползшем шлёпанце – крупная, разваренная, как молодая картошка, белая пятка! – толкала коляску, а малыш лет пяти копошился рядом, радостно выковыривая палочкой грязь их луж – на себя, вокруг. Увидел Шакти. Остановился. И громко возопил:
– Ма-а, а почему тётя без ботинок?!
– Потому, что дура! – зло ответила мама, копавшаяся в мобильном; потом смысл сказанной фразы дошёл до неё самой, и она проводила Шакти остановившимися глазами.
У кинотеатра «Заря», закрытого на вечный отдых, в лесопарковой зоне, где таился магазин «Отдых», отдыхали несколько немолодых алкашей. Один при виде босой Шакти на аллее опрокинул два пластиковых стакана, в которые разливал водку, и заблажил:
– Алё! Чо босая? Иди к нам, согреем!
Его крик потонул в обильных матах.
И, наконец, на подходе к общежитиям, где держал свою палатку фруктов одинокий азербайджанец; он и заметил женщину. Его помощники убирали в ржавую до костей «Газель» ящики, а он, перекатывая в чёрных волосатых пальцах апельсин, гортанно крикнул ей:
– Зачэм биз тапка ходышь? Патирала? Иди, дын дам бисплатно!
Но Света-Шакти за «дын» не пошла. И только перед общагами сломалась: не хотелось отвечать на вопросы усатой, даже не как унтер-офицерская вдова, а как кавалергард, вахтёрши; не хотелось встречаться с любопытными соседками по этажу в таком виде.
Достала благоразумно не выброшенные сандалики и натянула на грязные ноги.
Она ещё повоюет в этом городе.
ЛИНИЯ АННЕТ – ЧИНОВНИКИ
Лев Гордеевич Романенко, зам главы муниципального образования «Город Щанск» по кадрам, не успел положить трубку внутреннего телефона, по которому секретарша доложила о гостье – как эта гостья материализовалась в его кабинете. Опоздав ровно на пять минут – словно показывая, что её ждали и должны ждать! Лев Гордеевич приосанился, втянул чиновничий живот в просторы голубой рубашки, поплыл навстречу с грацией изрядно потасканного светского льва.
– Анна Александровна! Рад, рад видеть… спасибо за пунктуальность. Как добрались?
– Хорошо! – очаровательно улыбнулась блондинка, снимая с лица задымлённые, затонированные коричневым очки. – Устроилась, спасибо. Принесла вам документы. Вот, пожалуйста.
И положила их на стол в аккуратной – розовой! – папочке.
Льву Гордеевичу надлежало с ними ознакомиться. Хотя бы для вида. Он так и сделал: «Присаживайтесь! Кофе, чай?».
– Спасибо. Я позавтракала в гостинице.
– Ну, тогда… хм. Хм!
Он пробегал глазами безукоризненно отпечатанные бумаги. Чисто pro forma. Поднял глаза на гостью и немного оторопел: серо-голубые зрачки, очень светлые, чёрными точечками, смотрели него, как ствол винтовки сквозь оптический прицел. Безжалостно и жёстко. Романцев примирительно закрыл розовую папочку.
– Так вы к нам… Анна Александровна… Из самой Москвы?
– Да. Точнее, последние два года я работала во Владимире. В администрации.
Романенко пошевелил толстыми пальцами, будто ощупывая объём прежнего послужного списка:
– А-а… чего а? Из Подмосковья – и к нам? В Сибирь.
– А я, как жена декабриста! – серые глаза улыбнулись, но кольнули. – Муж мой, Пилов Саша, он к вам на опытный завод устроился. И я за ним!
– А… а, понятно! Да. Дело хорошее. А вы знаете, у нас замглавы по молодёжной политике был. Была… то есть. Но она такая женщина… пенсионного возраста. Нет, ну, конечно, ветеран труда, и так далее. Очень мощно тут политику проводила. Общегородские утренники, зарядка у-шу, кхе… «Бессмертный полк», детский туризм… э-э… но стала, да.
Он замолчал. Вот же фифа! Жакет с аппликацией, обтягивающие брюки – в которых он свою секретаршу на рабочее место не пустит! – и худые ступни без колготок. Грудь выпуклая под жакетом – интересно, она хоть в лифчике? – и эти глаза… Ногти огромные, просто когти, переливчатый маникюр, блестят. Сколько такие стоят? К ним, в Щанск, пусть даже за мужем.
Лев Гордеевич в чудеса не верил.
Тем более, что конкурс на замещение вакансии они объявили ещё полгода назад, как положено, когда Вера Афанасьевна очевидно стала сдавать, уж какой болезнью заболела, неизвестно, но когда на совещании у Главы объявила, что надо «ловить жуков», и развернула программу, всё стало ясно. Конкурс объявили, заявок нет, и потом – бац! – эта щука из Москвы, протеже Минсоцразвития, лично звонил Главе… Дело в шляпе, приехала.
Тридцать два года, Владимирский педагогический, какие-то курсы госслужбы…
Да сюда-то почему? От коллекторов, что ли, скрываться?
Романенко достал платок и утёр им обильно потеющий лоб.
– Ну, я думаю, у вас полно идей, Анна Александровна? – деланно-бодро спросил он.
А о чём ещё спрашивать?
Блондинка не задержалась с ответом.
– Конечно, Лев Гордеевич! Городок у вас такой… маленький. Но люди золотые! Душевные люди. Я думаю, надо полным ходом заниматься молодёжной политикой. Отвлекать от пьянства и наркоты. Первым делом – надо создать движение за здоровый образ жизни. Купание в проруби. Закаливание всё прочее…
– Но у нас негде… – хотел было сказать замглавы, памятуя о крохотном Утином озере на «Верхушке», поросшем камышом и мелком даже для уток, о Гнилом, в котором купание равносильно смерти, и о Щанке, тоже малодоступной для водных процедур…
Но блондинка перебила:
– Ничего! Отправим на Солёные озёра! В Омскую область! Полагаю, найдутся средства? Сформируем команду. Кроме того, надо привлекать молодёжь к современным информационным формам. Надо сделать Молодёжную кинофотостудию. Пусть учатся делать видеоблоги, виджеты и подкасты…
Это звучало китайской грамотой для Льва Гордеевича, помнившего ещё программу «Время», а из современного видео смотревшего чаще либо ТВ администрации, либо – порой – порнушку. Но звучало красиво. Умеет, сука, подать. И красивая сука.
Ладно…
– Очень хорошо… Только вот найдётся ли…
И опять эта энергичная блондинка заткнула ему рот:
– Найдётся! В вашем городе масса талантливой молодёжи. Дать им в руки современную фото- и видеотехнику, обучить… Я беру на себя всю ответственность. В Москве мы работали со студией «Амедия», с их главным оператором Власом Дюно, я прошла курс обучения. Передам!
Романенко было нечем крыть. Он глянул на часы. Двенадцать, скоро обед, а это пятница, надо бы заканчивать пораньше… У другого замглавы сабантуйчик на Золотой Горке, пропускать нельзя. Хорошо, разберёмся. Он тяжело закряхтел:
– Добро, Анна Александровна. Вы пока того… осваивайтесь… вызову заведующего ХОЗУ, он вам кабинет покажет. Ну, и с понедельника – по полной!
– Конечно, Лев Гордееевич! – блондинка встала, показывая свою понятливость. – Я не подведу. Можете рассчитывать.
– Вот и славно. Документы секретарю оставьте, мы в понедельник оформим. Там подпишете, где нужно…
Романенко слащаво улыбнулся. Аппетитная баба, но… Что-то в глазах слишком жёсткое. С такой опасно. К тому же она тут же зашторила их очками.
– Спасибо за доверие. Тогда я пошла?
– Да, конечно. До встречи.
Он остался один и долго вдыхал запах её парфюма, заполнившего кабинет. Марку не знал. Но дорогой, с мускусом. Потом, немного поколебавшись, снял трубку телефона. Набрал номер управления по кадрам Завода:
– День добрый… Романенко беспокоит. У вас такой Александр Пилов работает? Недавно приняли.
– Работает… – прокуренным голосом ответила ему неизвестная баба на другом конце провода. – А чего какие вопросы?
– Вопросов нет, спасибо! – кратко закончил разговор Романенко.
Ну, откуда она бы она ни была и отчего – оттуда сюда, его это не касается. Вопрос одобрен «сверху», его дело маленькое.
Секретарша сидела в приёмной, гостья наверняка ушла…
Лев Романович задумался о другом: Эльвиру из приёмной приглашать на сабантуй? Или обойдётся? Она ж не только его обслужит…
Да хрен с ней. Приглашать. Запас карман не тянет.
(продолжение следует)
Для иллюстраций использованы обработанные фото Студии RBF. Сходство моделей с персонажами повести совершенно условное. Биографии персонажей и иные факты не имеют никакого отношения к моделям на иллюстрациях.
Дорогие друзья! По техническим причинам повесть публикуется в режиме “первого черновика”, без предварительной корректуры. Возможны опечатки, орфографические ошибки, фактические “ляпы”, досадные повторы слов и прочее. Если вы заметите что-либо подобное, пожалуйста, оставляйте отзыв – он будет учтён и ошибка исправлена. Также буду благодарен вам за оценку характеров и действий персонажей, мнение о них – вы можете повлиять на их судьбу!
Искренне ваш, автор Игорь Резун.
